История христианства. Том I. От основания Церкви до эпохи Реформации

Наконец, подавляющее большинство не принадлежало ни к одной из этих групп. Они просто сожалели, что в церкви возникли разногласия, когда гонения наконец закончились и перед нею открылись новые возможности и встали новые задачи. В начале работы собора эти епископы пытались найти компромиссное решение, которое позволило бы перейти к обсуждению других вопросов. Типичным примером служило поведение Евсевия Кесарийского, образованного историка, благодаря своей эрудиции пользовавшегося большим уважением среди других епископов.

Судя по свидетельству очевидцев, поворотным пунктом стало выступление Евсевия Н икомидийского, где он изложил свои взгляды, которые также были взглядами Ария. Он полагал, что собравшихся можно убедить простым и ясным изложением учения. Но ответ епископов, после того как они услышали его объяснения, был вовсе не таким, на который рассчитывал Евсевий Никомидийский. Утверждение, что Слово или Сын – всего лишь творение, хотя и очень высокое, вызвало гневные восклицания: "Ты лжешь! Это богохульство! Ересь!" Евсевию не дали больше говорить, и, по свидетельству очевидцев, текст его выступления вырвали у него из рук, разорвали и после этого растоптали.

Настроение у большинства собравшихся изменилось. Раньше они надеялись достичь согласия и компромисса, не осуждая ни то, ни другое учение, но теперь были готовы решительно осудить и отвергнуть арианство.

Вначале собравшиеся попытались сделать это на основании Писания. Но вскоре стало очевидным, что, ограничиваясь библейскими текстами, собору трудно будет четко и недвусмысленно осудить арианство. Поэтому было решено принять такой символ веры церкви, в котором арианству не оставалось бы места. Как все происходило, не совсем ясно. Евсевий Кесарийский, руководствуясь причинами, которые до сих пор обсуждаются учеными, прочитал символ веры своей церкви. Константин предложил включить в символ веры слово homoousios, к которому мы еще вернемся. В конце концов собравшиеся приняли формулировку, однозначно отвергавшую арианство:

Веруем в единого Бога, Всемогущего Отца, Творца всего видимого и невидимого.

И в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божьего, Единородного Отцу, в Бога от Бога, в свет от света, в Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, единосущного [homoousios] Отцу, через Которого все начало быть на небе и на земле, Который ради нас и нашего спасения сошел с небес и воплотился в человека, пострадал и воскрес на третий день, вознесся на небо и вернется, чтобы судить живых и мертвых.

И в Святого Духа.

Тех же, кто говорит, что когда-то Его не было, что прежде рождения Его не было, или что Он вышел из того, чего не существует, или что у Сына Божьего иная природа [hypostasis], или сущность [ousia], или что Он сотворен, или что Он подвержен изменениям, вселенская церковь предает анафеме^{19}.

Этот текст, в который позднее были внесены дополнения, и без упоминания об анафеме в последнем абзаце, стал основой того, что сейчас называют Никейским символом веры, то есть принятым большинством христианских церквей символом веры. Апостольский символ веры римского происхождения используется только в западных церквах – римско-католической церковью и церквами, выросшими из протестантской Реформации. Никеискии же символ веры признается как западными церквами, так и восточными – греческой православной церковью, русской православной церковью и так далее.

Из текста, принятого епископами на Никейском соборе, ясно, что главной задачей они ставили отвержение любого представления о Сыне или Слове (Логосе) как о сотворенном или менее божественном по сравнению с Отцом существе. Это следует из таких утверждений, как "Бог от Бога, свет от света, истинный Бог от истинного Бога". По этой же причине в символе веры утверждается, что Отец есть "Творец всего видимого и невидимого". Таким образом, коль скоро Сын "рожден, не сотворен", Он не относится к сфере "видимого и невидимого", сотворенной Отцом. Кроме того, в последнем абзаце осуждаются те, кто утверждает, что Сын "вышел из того, чего не существует", то есть, подобно творению, из ничего. В тексте символа веры говорится также о "единосущности" Сына Отцу.

Но ключевое слово, вызвавшее многочисленные споры, – homoousios, которое обычно переводится как "единосущный". Оно было включено, чтобы выразить идею о равной Божественности Отца и Сына. Но оно же стало основной причиной возникших позднее возражений против Никейского символа веры, так как будто бы подразумевало, что между Отцом и Сыном нет никаких различий, и тем самым открывало путь для патрипассианства.