История Киева. Киев капиталистический

«Однажды, как рассказывала тетя Тойба старику, она заметила, как они зашли в домик к эконому Доде. Это ей сразу не понравилось: „Какие дела могут быть у детей в бедном домике эконома?“ Она не поленилась, эта тетя Тойба из Бердичева, и заглянула в окно эконома – видит, парочка ест с одной тарелки. Что они там ели, она не знает, но она сама видела, дай ей Б-г так видеть добро в жизни, как они ели, болтали и смеялись. Одно из двух – если это нареченные, то должны знать родители. Если же тут любовь, роман, то родители подавно должны знать об этом. Потому что лучше, достойнее, приличней выдать дочь за бедняка учителя, у которого всего-то за душой одна пара белья, чем ждать, покуда учитель в одну темную ночь сбежит с дочкой в Богуслав, в Таращу или в Корсунь и там тайком обвенчается с ней… Таковы, как выяснилось впоследствии, были соображения тети Тойбы. И высказала она их кузену под строжайшим секретом за полчаса до отъезда. Слова ее нашли отклик в сердце старого Лоева: когда он вышел проводить свою родственницу, видно было, что он чем-то взбешен. В течение целого дня после этого он ни с кем слова не вымолвил, заперся у себя в комнате и больше в тот день не показывался. В доме творилось что-то странное, в доме было неспокойно. Царила странная, зловещая тишина, затишье перед бурей. Кто мог предполагать, что несколько многозначительных слов, брошенных тетей Тойбой, произведут такой переполох и перевернут в доме все вверх дном. Возможно, если бы тетя Тойба знала, что ее слова приведут к таким результатам, она не вмешалась бы, во что не следует. Долгое время спустя стало известно, что тетя Тойба тут же пожалела, что затеяла всю эту историю, и хотела поправить дело, но было уже поздно. Повернув дышло, она пыталась внушить старику, что несчастье, собственно, не так уж велико, и она не видит причин для особого огорчения. Разве парень виноват в том, что он беден? „Бедность – не порок“, „Счастье от Б-га“, – говорила тетя Тойба, но слова эти не помогали. Старик твердил одно – против парня, собственно, он ничего не имеет, но как у него в доме посмели завести роман без его ведома! Он вовсе не возражает против того, чтобы дочь его вышла за бедняка. Но только в том случае, если он, отец, найдет для нее мужа, а не она сама будет выбирать себе жениха. Ему было больнее всего, что она сделала выбор, не спросив отца. Обо всех этих толках и разговорах Шолом узнал лишь много времени спустя. Теперь же юноша и девушка, как невинные ягнята, ничего не подозревали. Они только чувствовали, что в доме заварилась каша. Какая это каша, видно будет завтра. Утро вечера мудренее…» (Шолом-Алейхем «С ярмарки». Но утром Шолом, как следует из дальнейшего «жизнеописания» писателя, не обнаружил в доме ни души. Старик Лоев забрал всю семью и выехал из дома, честно оставив возлюбленному своей дочери конверт с оплатой его преподавательской деятельности, не удосужившись черкнуть ни строчки объяснений. «Катастрофа была огромна, такой пощечины он не ожидал», – писал Шолом-Алейхем в своей автобиографической книге «С ярмарки». Какое-то время он еще продолжал писать письма своей возлюбленной, но не получал на них ответа, ведь почтальон передавал их только в руки старика Лоева.