История киноискусства. Том 1 (1895-1927)

Отец американской «комической» Мак Сеннет (1884–1960) немало поработал актером в нью-йоркских бурлесках и мюзик-холлах, прежде чем стал наряду с Гриффитом в киностудии «Байограф» актером, сценаристом и режиссером. Театральный опыт помог Маку Сеннету узнать вкусы зрителей, понять, над чем и над кем всего охотнее смеются люди. В своих фильмах режиссер усиливал комические эффекты, и поэтому вместо одного карикатурного полицейского — символа власти — он ввел целую кучу уморительных — толстых и худых, косоглазых и придурковатых — служителей закона. Какая радость для бедного иммигранта, с трудом пробивающего себе дорогу в американском обществе, посмеяться от души и (безнаказанно!) над теми, чье появление в реальной жизни сулит одни только неприятности! В «комических» Мака Сеннета, которые он с 1912 года делал для студии «Кистоун», не было ни сложного действия, ни нравоучений, зато в них была бездна комического — люди и предметы вовлекались в головокружительный водоворот событий. Нельзя давать зрителю ни минуты отдыха, утверждал Мак Сеннет, нельзя допустить, чтобы он задумался над увиденным. Если это случается, комедия перестает смешить, теряет право на существование.

На первый взгляд трудно усмотреть в максеннетовских гротесках элементы реализма в изображении мира и людей. Ведь в их основе лежал иррациональный, карикатурный показ жизни. И все же острие их сатиры направлялось против сильных мира сего, а повседневные заботы, мелкие несправедливости и неудачи простых людей показывались удивительно достоверно, несмотря на то что неправдоподобие событий каждому бросалось в глаза. Как пишет биограф Мака Сеннета Фоулер: «Власть и закон, символизируемые вездесущими полицейскими (Фоулер употребляет жаргонное словечко cops), постоянно нарушались слабыми и преследуемыми — а мир смеялся».

Характерной чертой комических картин было то, что, как заметил критик Гилберт Селдес, в них никогда не появлялся, типичный для других фильмов элегантный, ловкий, воспитанный, деловой американец, символ благосостояния и буржуазной демократии. Таких «стопроцентных», «образцовых» американских героев Мак Сеннет не признавал. В его фильмах мы встречаемся с идиотами-полицейскими, с аферистами, ворами, мошенниками всех мастей, а с другой стороны, с миром притесняемых — официантами, парикмахерами, театральными хористками. Таковы были черты американской гротесковой комедии. Такова была школа Мака Сеннета, в которой накануне первой мировой войны овладевал комедийным искусством величайший актер немого кино — Чарли Чаплин.

Ковбойский фильм и «комическая» — это лишь два примера кинопродукции, представляемой «независимыми». Однако в период острой конкурентной борьбы, переманивания режиссеров и актеров, контрати-пирования фильмов не было тем или жанров, присущих только той или другой стороне. Имелись ковбои «трестовские» и ковбои «независимых», «комические», создаваемые студиями треста и его конкурентами.

В трестовском лагере две студии были ведущими: «Байограф» и «Витаграф». Студия Эдисона после ухода в 1911 году Эдвина Портера не играла сколько-нибудь важной роли. У «Витаграфа» главенствующее положение занимал продюсер, режиссер и художественный руководитель многих фильмов, капитан второго ранга в отставке Стюарт Блэктон [50].

Американские историки кино, как правило, недооценивают роль Блэктона, приписывая все достижения Гриффиту. Французский историк Жорж Садуль, защищая Блэктона и «Витаграф», справедливо обращает внимание на тот факт, что многие так называемые открытия Гриффита можно обнаружить в более ранних картинах «Витаграфа». Верно также замечание Садуля, что не фильмы Гриффита, а серия «Сцены подлинной жизни» «Витаграфа» популяризировали в Европе американский кинематографический стиль — изменение планов, повествовательную роль кинокамеры, монтажные переброски действия во времени и пространстве. И не о Гриффите, которого он не знал, а о «Витаграфе» писал в 1911 году в своем интереснейшем исследовании французский кинорежиссер Жассе [51]. Рассматривая новые методы американского кино, Жассе обратил внимание на простоту драматургии, избегающей искусственной неожиданности сюжета, применение крупных планов, которые особо концентрировали внимание на игре актера. «Американцы, — утверждал Жассе, — заметили, какой огромный интерес может вызвать мимика лица, показанного крупным планом, и воспользовались этим, жертвуя подчас декорациями и ансамблем сцены, чтобы показать публике лица исполнителей, которые сами при этом почти не двигались». Здесь речь идет как раз о знаменитом открытии Гриффита, который якобы первым показал на экране, «как люди думают».