История княжеской Руси. От Киева до Москвы

Положение Александра и без того было плачевным. В Орде он по уши влез в долги, а на нем повисли еще и отцовские. В Тверь он вернулся с толпой ростовщиков-кредиторов. Летописец сообщал: «Тогда же приде из Орды князь Александр Михайлович Тверской и татарове с ним, должницы его». Князь силился рассчитаться с алчной бандой, отдавал ей на откуп рынки, промыслы, сбор пошлин и податей. Ростовщики с лихвой возвращали свои денежки, подчистую обирали тверичей, по княжеским деревням забирали в счет долга детей и девок на продажу.

Но ордынских дельцов оказалось еще недостаточно. Настало лето 1327 г., и в Тверь явился татарский отряд во главе с племянником Узбека Чол-ханом, в русских источниках – Щелканом Дюденевичем. Александр обязательства выполнил, расквартировал воинов прямо в городе, Чол-хана поселил в собственном дворце. Татары с горожанами не считались, требовали обслуживать себя, бесцеремонно лезли к женам, без платы присваивали любые понравившиеся вещи. Атмосфера в Твери быстро накалялась…

Пророчество св. Петра о возвышении Москвы сбылось очень скоро. Два княжества пошли разными путями, и два события произошли почти одновременно. 14 августа, на праздник Успения Пресвятой Богородицы Москва ликовала – в этот день освящался замечательный собор, построенный стараниями Калиты и митрополита Петра. В Твери тоже отмечали Успение. Разговлялись после поста, подвыпили. На следующий день, 15-го, стал собираться большой базар. А дьякон Дудко повел к реке поить кобылу. Ему встретились татары и без долгих разговоров отняли лошадь – она была упитанной, можно вкусно пообедать. Ошеломленный их наглостью Дудко воззвал к окружающим: «Люди тверские, не выдайте!»

Это стало искрой в массе горючего материала. Накопившееся возмущение прорвалось. Люди взялись за колья и дубины, кинулись бить татар. Те кликнули на помощь товарищей, выхватили сабли. Полилась кровь, упали тверичи с раскроенными черепами. Но их смерть только подхлестнула общий гнев. Загудел набатный колокол. Горожане вооружались кто чем, стекались на площадь. Их возглавили бояре Борисовичи, тысяцкий и его брат. По улицам закипела сеча. Князь Александр пробовал сдержать народ, «видя озлобление людии своих и не могы их оборонити, терпети им веляще». Да уж какое там «терпети веляще»! Терпение кончилось. Стихия больше не повиновалась князю, крушила ордынцев.

Чол-хан с остатками отряда отступил к дворцу. Александр, видимо, сделал последнюю попытку спасти ханского племянника, впустил в свои палаты. Но за татарами хлынула разъяренная толпа, она и самого князя готова была растерзать. Ему ничего не оставалось делать, кроме как принять сторону восставших. Дворец подожгли, Чол-хан и его воины сгорели. По всему городу народ убивал ненавистных ростовщиков. Их рубили, топили, кидали в костры. Вместе с ними уничтожили ни в чем не повинных купцов, ордынских и даже «хопыльских» (кабульских – из Афганистана) [93]. Спаслись лишь татарские пастухи, сторожившие табуны за городом. Они бежали в Москву.

Калита принял их, обласкал, «с честью» и охраной отпустил в Орду. Осуждать ли его за это? У москвичей тоже накопились немалые счеты к татарам. Но князь отдавал себе отчет, что за всплеск буйной волюшки последует расплата. Очень и очень жестокая. И обрушится она не на одну лишь Тверь. Над всей Русью повис ужас… Да и было от чего ужаснуться. Узбек, узнав о гибели племянника с отрядом, пришел в ярость, «рыкаша аки лев». В Орде покатилась резня, перебили множество русских купцов, ремесленников, невольников. Рязанский князь Василий не имел никакого отношения к мятежу, просто приехал к хану в неподходящий момент – Узбек приказал казнить его.

Лишь позже разобрались, что восстала не вся Русь, а только Тверь, и царь несколько поостыл. По дорогам помчались его гонцы. Хан срочно вызывал к себя Калиту, Александра Суздальского, других князей. В Орде они застали масштабные военные приготовления. Собиралось пять туменов. Пятьдесят тысяч всадников! Этого вполне хватило бы, чтобы опустошить все северные земли. Командовать карателями хан назначил темника Федорчюка. Князьям было предложено присоединиться к нему. Кто посмел бы отказаться? Как только замерзли реки, полчища по льду Волги двинулись на Тверь.

На ее стороне не выступил никто, княжество осталось в одиночестве. Александр Тверской мог бы возглавить подданных и погибнуть в бою. Мог, подобно отцу, отправиться к хану с повинной, купить прощение тверичей собственной жизнью. Но тверские князья предпочли скрыться. Мать Александра и его братьев Константина и Василия приняли новгородцы, устроили пожить в пограничной Ладоге. Хотя самого Александра они принять отказались, это выглядело бы открытым вызовом Орде. Тогда князь обратился в Псков. Его граждане по-прежнему враждовали с Новгородом, и из противоречия поступили наоборот. Новгородцы не пустили к себе гонимого героя, врага татар? Пускай все знают, какие они! Зато мы пустим, даем ему убежище!