История колдовства

Аббат Гиборж иногда одевал ризу из белого шелка, украшенную еловыми шишками, что, безусловно, связано с исполняемыми им сатанинскими ритуалами. Об этом сообщает Маргарита, дочь Ла Вуазен, которая вряд ли могла ошибиться. [394] Но здесь, вероятно, месса носила не столько сатанистский, сколько эротический характер, в отличие от месс, проводившихся на шабашах. Те м не менее, и здесь призывались Астарот, Асмодей и Люцифер; это была, безусловно, литургия силам зла. В других случаях Гиборж облачался, как православный священник, в ризу, столу, стихарь, епитрахиль и орарь. В 37-й статье своего признания Гофриди сообщает, что служитель, произносивший сатанинскую мессу на шабаше, был одет в ризу фиолетового цвета [395]. Уже упоминавшийся ранее Жентьен ле Клерк присутствовал на служившейся во время шабаша мессе, где священник «был одет в ризу, украшенную крестом, на которой было, однако, всего три полосы». [396] Впоследствии появились сообщения об использовании облачений, украшенных инфернальными символами, например, ярко-красной ризы цвета высохшей крови, на которой был изображен стоящий на задних лапах геральдического вида козел; или ризы, на которой был вышит перевернутый крест; или других одеяний, художественно оформленных принадлежностями адской геральдики.

В осмеяние обряда окропления (Asperges) священник опрыскивает ведьм грязной и отвратительной водой или даже мочой. «В то же время дьявол помочился в вырытую в земле ямку и затем использовал мочу к качестве святой воды, в то время как отправлявший мессу священник окропил всех присутствующих с помощью черной кропильницы». [397] Сильван Невильон, колдун, проходивший по делу о сатанизме в Орлеане в 1614 – 1815 годах, сообщает: «Когда Трамсабот проводил службу, перед ее началом он опрыскал всех присутствующих святой водой, которая была ничем иным, как мочой, при этом он повторял Asperges Diaboli». [398] Жентьен ле Клерк показал: «Святая вода желтого цвета… после того, как всех ею окропят, начинается служба» [399]. Мадлен де ла Палюд сообщила, что всех колдунов опрыскивают водой, а также освященным вином из потира, причем все при этом громко восклицают: «Sanguis eius super nos et super filios nostros» (Кровь его на нас и на детях наших). [400]

Эта злая пародия на святейшие таинства начинается с призывов к дьяволу, вслед за которыми следует нечто вроде всеобщей исповеди, в ходе которой каждый в насмешку делает признание во всем добре, которое ему приходилось когда-либо совершать, и в качестве наказания произносит некое богохульство или нарушает по своему выбору какую-нибудь заповедь. Председатель разрешает грехи собрания, осенив их инвертированным знаком креста, причем левой рукой. Затем продолжается ритуал, исполненный всевозможного богохульства, но, как отмечает де Ланкр, при этом никогда не произносится Confiteor, даже в искаженной форме, и никогда не читается аллилуйя. После произнесения той части службы, когда собираются пожертвования, служитель несколько отходит от алтаря, и все собрание, выстроившись в ряд, прикладывается по одному к его левой руке. Затем королева шабаша, ведьма по старшинству, идущая сразу за Великим магистром, самая старая и искушенная в злодеяниях ведьма из присутствующих («en chasque village, – пишет де Ланкр, – trouuer vne Royne du Sabbat»), усаживается слева от алтаря и получает подношения – хлеба, яйца, мясо и другие подарки сельского происхождения, а также деньги, но только не те монеты, на которых изображен крест. В руках она держит тарелку «vne paix ou platine», на ней выгравирована фигура дьявола, которую целуют его поклонники. И сегодня во многих местах, особенно в Бельгии, во время святой мессы при сборе пожертвований все присутствующие в церкви подходят приложиться к instrumentum pacis, и повсеместно, при проведении архиерейской службы, к дискосу прикладывается сначала священник, а затем прелат (после чтения Agnus Dei и первой последующей общей молитвы).

Сильван Невильон, судимый в Орлеане в 1614 – 1615 годах, сообщил, что «Дьявол произнес молитву на шабаше, но никто не смог расслышать, что он сказал, так как речь его была подобна рычанию». [401]

На шабашах нередко возносятся молитвы, представляющие смесь святотатства и злости.