История колдовства

Затем к алтарю подносились гостии. Боге пишет, что они были темными и круглыми, на них был отштампован некий странный рисунок. Мадлен Бован описывает их как обычные облатки, правда, выкрашенные в красный цвет. В других случаях они могли быть черными и по форме треугольными. Нередко дьяволопоклонники оскорбляли гостию, называя ее «Iean le blanc», подобно тому, как протестанты именовали ее Jack-in-the-box. Чаша наполнялась иногда вином, иногда горьким напитком, от которого жгло язык как от огня. При чтении Sanctus трижды раздавался звук рога и возжигались факелы. Свет, исходивший от них, описывается как «серный и синий», qui est fort puante. Священник возносил лжедары, и вся компания, пребывая в состоянии истерического возбуждения и неестественной экзальтации, рвалась вперед с громкими завываниями и проклятиями, соперничая друг с другом в непроизносимых проклятиях и непристойностях. В то же время служитель изливал весь яд и всю грязь, поток грубейших мерзостей на аудиторию; ад, казалось, извергает свое вонючее содержимое на землю. Domina adiuua nos, domine adiuua nos, кричали они Дьяволу, Domine adiuua nos semper. Наконец, все присутствовавшие подходили причаститься дарами бездны, проглотить кусочки, приправленные грязью и навозом, выпить темный напиток проклятия. Гофриди признался, что Ite missa est на этих оргиях была обычно воспоследована такими словами: «Allez-vous-en tous au nom du diable!» В то время как аббат Губерж восклицал: «Gloria tibi, Lucifero!»

Черные мессы на шабашах несколько различались по форме в зависимости от обстоятельств. Например, в современной литургии сатанистов большое значение имеет воскурение некоторых пагубных и испускающих тяжелый запах трав. В XVI и XVII столетиях использование фимиама встречается крайне редко, хотя Сильван Невильон сообщил, что на шабаше он видел «как святую воду, так и фимиам. Пах он плохо, совсем не так приятно, как ладан в церкви» [402].

В наши дни псевдосвященник освящает гостию и чашу действительными словами святой мессы, но затем вместо того, чтобы преклонить колена, поворачивается спиной к алтарю [403]и немедля – sit uenia uerbis! – режет и колет гостию ножом, бросает ее на землю, топчет и попирает ее ногами. По крайней мере, часть содержимого чаши также проливается в сходном богохульном действе, и дальше нередко выносится ciborium с освященными гостиями, похищенными из церквей [404] или вынесенными при причастии во рту безумцами, не убоявшимися неотвратимого гнева Создателя. Черный священник, как они его называют, разбрасывает их по полу для того, чтобы за них боролись члены его конгрегации, стремящиеся в своем безумии оскорбить Тело Христово.

Тесно связанным с черной мессой сатанистов и явным пережитком Средневековья представляется суеверие гасконских крестьян – так называемая месса св. Цезария [405]. Мало кто из священников знал об этом ужасном ритуале, и немногие из искушенных в темных искусствах осмеливались вершить столь чудовищные церемонии и произносить слова богохульной молитвы. Ни исповедник, ни епископ, ни даже архиепископ Оша не могли отпустить грехи такому человеку. Прощен он мог быть лишь самим Папой в Риме. Мессу служили над разбитым и оскверненным алтарем в заброшенной или разрушенной церкви, где раздавался крик совы и в пустые окна влетали летучие мыши, где жабы оскверняли ядом священный камень. Священник должен был отправиться туда один поздно вечером в сопровождении лишь единственного помощника, человека самой подлой жизни, преисполненной преступлений. Ровно в одиннадцать он начинал; литургию ада следовало читать задом наперед; канон проговаривать с гримасами и усмешками; закончить с полуночным колоколом. Гостия должна была быть треугольной, с тремя острыми концами, и черной. В чаше не должно было быть вина, но лишь мерзкая вода, взятая из колодца, куда до этого было брошено тело некрещеного младенца. Святой знак креста следовало начертать левой ногой на земле. И человек, для которого произносилась эта месса, медленно умирал, и никакие доктора, никакое искусство медиков не могли его спасти, но он страдал и терял в весе, пока не отправлялся в могилу. [406]

Хотя в этом описании присутствует известная поэтизация, тем не менее, основные его детали можно считать соответствующими действительности. Черная треугольная облатка нередко упоминается в материалах ведьмовских процессов как священный хлеб шабаша, в то время как лорд Фонтенхолл [407], описывая дьявольское причастие лудианских ведьм, говорит: «иногда их напитком была кровь, иногда черная болотная жижа». Можно провести параллели и для множества других деталей.