История коммунизма в России

Отношение этих людей к детям тоже свидетельствует о верности анализа их психики Э. Фроммом: склонность к смерти и нелюбовь к жизни. Ни у Ульянова, ни у Гитлера не было своих детей, и они не стремились их заводить. Сын Дзержинского родился в тюрьме (где была в заключении жена Дзержинского) и в ранние годы воспитывался у чужих людей, впервые он увидел отца в семилетнем возрасте.

У Джугашвили было два сына, но старший умер в плену во время Отечественной войны, причем отец не сделал ничего, чтобы облегчить его участь, как и участь миллионов пленных-граждан нашей страны. А младший сын иногда совершал такие неадекватные своему положению поступки, что любого другого человека постигло бы суровое наказание. Мать младшего сына Надежда Аллилуева покончила жизнь самоубийством в 1932 году, когда Джугашвили уже был абсолютным диктатором.

У фанатичного приверженца Гитлера, его министра пропаганды Геббельса, было много детей, которых они с женой отравили перед своим самоубийством.

Может возникнуть вопрос: если у этих людей были патологические отклонения в психике, связанные со склонностью к некрофилии, то как же они могли достигнуть вершин власти и достаточно долго удерживать власть? Но для достижения власти фанатизм не мешает, а даже помогает. Еще в XIX веке философ Ф. Ницше указал на важность такого элемента психики человека, как воля к власти. У некоторых людей этот элемент развит слишком сильно в ущерб другим элементам психики, например стремлению к жизни. Подобные люди могут рисковать даже своей жизнью ради достижения и сохранения власти.

Кроме того, у подобных людей притуплены или вообще отсутствуют такие черты личности, как милосердие, сострадание, сочувствие к страданиям других людей. И подобные люди ради достижения власти обращаются к агрессивным инстинктам людей, настраивают одни группы людей против других, убеждают их отбросить нравственные запреты, прежде всего восходящие к десяти заповедям: не убий, не укради.

В. Ульянов прямо призывал к кражам и убийствам, используя выражения «красный террор» и «экспроприация». Примерно такие же агрессивные и эгоистичные инстинкты людей использовали другие диктаторы для прихода к власти. А у самих диктаторов эти инстинкты были сутью их личности, основой их психики. И эти инстинкты диктаторов были важной причиной их преступлений против своих народов, даже против маленьких детей.

На особенности натуры Ульянова, повлиявшие на его поведение, обращал внимание и лидер партии эсеров В. Чернов, который был избран председателем Учредительного собрания 5 января 1918 года:

Многие авторы склонны приписывать полную победу, одержанную Лениным над его сторонниками, исключительно личности вождя большевиков. Однако нельзя считать, что Ленин, типичный параноик, изменил все концепции левого крыла когда-то единой российской социал-демократии призывом к анархистскому мятежу только из-за капризных поворотов своей индивидуальной мысли[92].

Таким образом, Чернов, считая Ульянова типичным параноиком, не был склонен считать, что он убедил большевиков только влиянием своей личности.

Чернов утверждал, что Ульянов почувствовал, играя на каких инстинктах людей можно привлечь их на свою сторону.

Способность реакционных демагогов и случайных людей управлять невежественной и неорганизованной толпой стала для Ленина аргументом, с помощью которого он убедил большевиков в необходимости еще более искусной и безответственной демагогии и выдвижения упрощенных лозунгов, доступных даже для самых примитивных умов. В качестве примера можно привести его знаменитый призыв: «Грабь награбленное».

Иными словами, с точки зрения Чернова, личности Ульянова были близки и родственны инстинкты эгоизма и агрессии тех людей, которых на сторону коммунистов привлекли призывы отнять собственность у «помещиков и капиталистов». С помощью этих людей коммунисты захватили власть и собственность, но присвоили их себе, не стали ни с кем делиться.