История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 2

Таким образом, советники Фердинанда, как новые, так и старые, не знали того, что знал князь Мира, а сам князь Мира не знал того, что Искуэрдо скорее разгадал, нежели узнал наверняка. Пока шло обсуждение, в Мадрид прибыла от Искуэрдо депеша, адресованная князю Мира и написанная в Париже 24 марта, до того как агенту стало известно о революции в Аранхуэсе. Искуэрдо сообщал подробности переговоров между кабинетами Мадрида и Парижа, из которых следовало, что Наполеон требовал договора о вечном союзе между двумя государствами, открытия для французов испанских колоний и обмена Португалии на провинции, расположенные на реке Эбро, у подножия Пиренеев, такие как Наварра, Арагон и Каталония (чтобы облегчить проход войск, предназначенных для охраны Португалии). На таких условиях, писал Искуэрдо, император Наполеон пожалует королю Испании титул императора Америк, признает Фердинанда VII наследником испанской короны и даст ему в жены французскую принцессу. Искуэрдо писал, что горячо оспаривал эти условия, особенно оставление провинций Эбро, но безуспешно. Он не добавлял, ибо говорил об этом непосредственно во время своего краткого пребывания в Мадриде, что Наполеон, по его мнению, хочет совсем другого и стремится завладеть самой короной Испании.

Прочитав депешу, им не предназначенную, советники Фердинанда сочли себя полностью посвященными в тайну политики Наполеона. Они простосердечно предположили, что правительства Франции и Испании договариваются по вопросам, упомянутым в депеше, и что Наполеон ничуть не помышляет завладевать испанской короной. По их мнению, речь шла лишь об обмене нескольких провинций на Португалию, открытии испанских колоний французам и согласии на альянс, который уже существовал де-факто и де-юре и который полностью соответствовал подлинным интересам обеих стран. Единственным щекотливым пунктом было принесение в жертву провинций Эбро. Но от необходимости отдавать провинции можно избавиться, установив сервитут[13] для военной дороги и потерпеть таким образом прохождение французских войск, стесняющее, но временное; ибо как только Наполеон начнет новую войну на севере (что не замедлит произойти), ему придется уйти из Португалии, и Испания освободится от присутствия его войск.

Так была истолкована депеша Искуэрдо. Советники Фердинанда полагали, что в обмен на такие жертвы, разумеется, будет получено признание титула нового короля. Последнее соображение более всего влияло на несведущих советников и их несведущего господина и заставляло смолкнуть все остальные. Между тем некоторые симптомы внушали им тревогу на этот счет. Оказанные королю и королеве почести, готовность Мюрата защитить чету с помощью французской кавалерии, заявление о том, что он не потерпит никакого насилия против князя Мира, некоторые речи, долетевшие из Аранхуэса, где старый двор хвалился покровительством своего могущественного друга Наполеона, – все эти признаки заставляли Фердинанда и его маленький двор опасаться внезапного вмешательства Франции в пользу Карла IV. Хотя Богарне и внушал им надежду на благосклонность Наполеона, не обещая ее, они уже несколько дней выслушивали от посла лишь туманные обещания и совет броситься в объятия Наполеона, чтобы снискать себе его благосклонность, которая, получается, еще не обретена, коль скоро нужно ехать добывать ее в такую даль. Мюрат, по положению своему куда более близкий к императору, обнадеживал еще менее, выказывая расположение только к старым государям, а молодому королю жалуя только титул принца Астурийского. Другие речи, долетавшие из Аранхуэса, внушали опасение, как бы старым государям не пришло в голову самим поехать к Наполеону, чтобы на свой лад описать революцию в Аранхуэсе, добиться его благоволения и получить восстановление прав. Опасались, как бы власть не вернулась к Карлу IV и если не к князю Мира, то по крайней мере к королеве, которая вновь поставит Фердинанда в прискорбное положение угнетенного сына, а герцога Инфантадо и каноника Эскоикиса сошлет и отомстит таким образом за несколько дней своего унижения и за низложение фаворита.

Последний довод, более чем какой-либо иной, побуждал Фердинанда VII и его легковерных советников выехать навстречу Наполеону: ими овладело опасение, что Карл IV сам отправится к Наполеону защищать свое дело и, возможно, его выиграет. Они предпочли бы видеть на троне Испании Наполеона, нежели допустить возвращение к власти королевы. Подобные чувства владели и старыми государями и в итоге позволили, к несчастью Испании и Франции, скипетру Филиппа V попасть в руки семьи Бонапарт.