История Крестовых походов

Пока моя команда поднимала якорь, моряки, которые должны были собрать всех больных, обрубили якорные канаты и путы, которые скрепляли их галеры, и эти суда, проходя с обоих бортов вплотную к нашему маленькому переполненному суденышку, чуть не потопили его. После того как мы избежали этой опасности и поплыли вниз по течению, король, который тоже страдал от болезни, поразившей армию, а также от очень тяжелой дизентерии, мог легко скрыться на галерах, захоти он это сделать; но он сказал, да благословит его Бог, что никогда не оставит своих людей. Ночью он несколько раз терял сознание, а поскольку из-за дизентерии, которая непрестанно мучила его, он постоянно посещал уборную, слугам пришлось обрезать нижнюю часть его панталон.

Когда мы начали спускаться вниз по реке, люди на берегу кричали нам, чтобы мы подождали короля, а поскольку мы уже не могли ждать, они стали стрелять в нас из арбалетов. Так что пришлось остановиться, пока они не позволили нам продолжить путь.

В этом месте я должен прерваться и рассказать, как король был взят в плен, о чем он мне сам поведал. Он рассказал, что оставил свой отряд и вместе с Жоффруа де Саржи не примкнул к другому, под командой Готье де Шатийона, который составлял арьергард. Под ним был невысокий жеребец, покрытый шелковым чепраком. Король рассказал также, что из всех его рыцарей и сержантов (оруженосцев) единственным, кто при нем остался, был Жоффруа де Сар-жине, который и доставил его в маленькую деревушку, ту, в которой он и был фактически пленен. В ходе повествования об этом инциденте король рассказал, что Жоффруа де Саржине защищал его от сарацин, как исправный слуга обороняет винный кубок хозяина от мух. Каждый раз, как сарацины приближались, он хватай копье, лежащее на луке седла, и отгонял их от короля.

Таким образом де Саржине доставил короля в маленькую деревню, где его отнесли в какой-то дом и, скорее мертвого, чем живого, положили на колени женщине, которая, как выяснилось, была родом из Парижа. В то время казалось, что он не доживет и до утра. Прибыл Филипп де Монфор и рассказал ему, что виделся с эмиром, с которым обсудил вопрос перемирия, и, если его величество пожелает, он может вернуться к этому человеку и обговорить условия перемирия, которые устроят сарацин. Король попросил его это сделать, добавив, что он этого очень хочет. Филипп де Монфор вернулся к сарацину, и последний снял тюрбан с головы и кольцо с пальца, как знак того, что он будет нерушимо соблюдать условия перемирия.

Тем временем несчастный случай навлек неприятности на наших людей. Некий вышедший из подчинения оруженосец по имени Марсель начал кричать, обращаясь к армии: «Все вы, рыцари, сдавайтесь, потому что так приказал король, и не позволяйте его величеству погибнуть!» Все подумали, что король в самом деле издал такой приказ, и стали отдавать свои мечи сарацинам. Эмир, видя, что сарацины берут наших людей в плен, сказал Филиппу де Монфору, что такая ситуация не гарантирует ему соблюдение перемирия со стороны нашей армии, поскольку ясно видно, что наши люди уже взяты в плен.

Так уж случилось, что, когда все наши люди были захвачены, Филиппу де Монфору, который был послом, удалось избежать такой судьбы. Хотя у сарацин существовал мрачный обычай, что когда король отправлял послов к султану или султан к королю и если кто-то из этих монархов умирал до возвращения посла, то их, независимо оттого, откуда они прибыли, были ли сарацинами или христианами, арестовывали и обращали в рабство.

В то же время, когда наши люди переживали бедствия, постигшие их на суше, где они попали в плен, то же несчастье, как я коротко расскажу вам, настигло нас и на воде. Ветер, дувший со стороны Дамиетты, не позволил нам воспользоваться преимуществами течения. Более того, рыцари, которых король поместил на легкие суда для защиты больных, сбежали. Анаши моряки, не в силах идти по течению, вошли в бухточку, и нам пришлось вернуться к рядам сарацин.

Когда мы двинулись вниз по течению, то к сумеркам вышли к тому притоку реки, где на берег были вытащены галеры султана, которые препятствовали подвозу продовольствия из Дамиетты. Возникло смятение и большой переполох, потому что сарацины устремились на нас и на наших всадников на берегу, в воздух взмыло столько стрел с «греческим огнем» вместо наконечников, что казалось, будто с неба падают звезды.