История Крестовых походов

Фульк буквально внедрял крестоносную идею в народные массы. Он разъезжал по стране, собирая на свои проповеди огромные аудитории. Люди приходили послушать неистового священника, несмотря на то что в их адрес неслась критика за жадность, мздоимство, проституцию, другие грехи. Сохранилась легенда, что Фульк обвинял в пороках самого короля, за что неоднократно отправлялся в темницу. И уже из уст в уста передавались сказочные истории о его чудесных исцелениях, о неожиданном праведном перерождении ростовщиков и развратных женщин, которых священник постригал в монахини или выдавал замуж. Популярность его все возрастала, потому что моральное состояние европейского общества в начале XIII века было весьма сомнительным. Грабежи, убийства, повсеместный блуд усиливали общее невежество. «Париж, поглощенный, как и все прочие города, всякого рода преступлениями и запятнанный бесчисленными пороками, блуждал во мраке», – писал историк Яков Витрийский. Нередко и сами клирики становились отпетыми греховодниками, сожительствовали с наложницами, пьянствовали, сквернословили и всячески морально разлагались. С ноября 1198 года до самой своей кончины в мае 1202 года Фульк всего себя отдавал пропаганде крестового похода. По сведениям его участников и хронистов Робера де Клари и Жоффруа де Виллардуэна, яростный сторонник экспедиции на Восток не дожил до ее начала и умер примерно в одно время с графом Шампани. Может быть, это и к лучшему. Трудно сказать, как бы воспринял проповедник внезапный поворот Четвертого похода на Константинополь.

Из властителей крупных западноевропейских держав никто не откликнулся на страстные призывы Иннокентия III и его легатов. Король Франции Филипп II Август в ту пору был отлучен от церкви за свой развод с женой. Английский монарх Иоанн, прозванный Безземельным, потому что, в отличие от старших братьев, не получил владений во Франции, только недавно расположился на троне, и для него главным было на нем укрепиться. Для этого ему приходилось вести нескончаемую борьбу с баронами. Возникшая в Германии (не без влияния папы) борьба за престол между Оттоном Брауншвейгским и Филиппом Швабским отнимала у них силы внутри страны. Каждый имел веские причины с безразличием отнестись к призывам восстановить справедливость на Святой земле. Ничего не попишешь – своя рубашка ближе к телу. Из монархов только венгерский король принял крест. Но цвет аристократического западного рыцарства перед возможностью прославиться, а заодно и обогатиться в военном походе, осененном церковью, не устоял. Только в Северной Франции изъявили желание принять в нем участие Тибо Добрый, брат Генриха I Шампанского, его сын Людовик, граф Блуа и Шартра, Балдуин Фландрский и многие другие рыцари, принявшие крест. В состав наконец-то формируемого войска вошли не только французы, но и англичане, немцы, фламандцы, сицилийцы.

Главой крестоносного ополчения рыцари единодушно избрали Тибо Шампанского. Он пользовался большим уважением даже за пределами Франции и, безусловно, стал бы не только хорошим командиром, но и душой задуманного предприятия. Но, как мы уже говорили, еще до начала похода объединенных общим воодушевлением его участников постигло и первое общее горе – Тибо неожиданно умер. Оставшиеся без главнокомандующего воины избрали нового. Им стал итальянский князь Бонифаций, маркиз Монферратский.

Венецианские купцы

Второй после папы мощнейшей движущей силой задуманного похода выступала Венеция, а точнее – правитель этого главного торгового государства Европы, дож Энрико Дандоло. В момент своего вступления на престол это уже был муж преклонных лет. Но его энергии и работоспособности могли позавидовать молодые. Если речь шла о защите интересов венецианцев и пользе для республики Святого Марка, Дандоло ничуть не стеснялся в выборе средств. В 1202 году в Венецию прибыли послы крестоносцев, среди которых был Жоффруа де Виллардуэн, кому мы обязаны большей частью сведений о Четвертом крестовом походе. Они обратились к дожу Энрико Дандоло с просьбой о выделении кораблей для переброски войск в Палестину либо в Египет – окончательного решения еще принято не было. Правитель дал согласие, но при условии выплаты крестоносцами 100 тысяч марок. Однако, кроме старых долгов перед венецианцами, предъявить в оплату Энрико Дандоло рыцарям было нечего. 85-летний же дож, практически слепой старик, чувствовал себя хозяином положения и абсолютно точно знал, что он хочет и сможет получить от крестоносцев. Он был умным и тонким политиком, настоящим руководителем государства, всегда отстаивавшим интересы своей страны. Дож сумел повести переговоры так, что посланники чувствовали себя в роли просителей, ведь это им был необходим флот для переправы целой армии. На самом деле экспедиция, в том виде, в котором задумал провернуть ее глава республики Святого Марка, в еще большей степени была в его интересах.