История крестовых походов

Только что — в декабре 1187 — стало известно поражение христиан при Гаттине, как старший сын английского короля Генриха II, Ричард, герцог аквитанский и граф Пуату, дал обет крестового похода, а через несколько недель, когда пришла еще весть о падении Иерусалима, то и у короля Генриха и у его французского противника, короля Филиппа II Августа явилось желание также принять на себя крест. До этого момента короли были между собою во вражде, но теперь они сошлись для мирных переговоров — 21 января 1188 года — между Жизором и Три, под тем могучим вязом на границе Франции и Нормандии, где с незапамятных времен князья этих стран имели обычай вести переговоры. Короли протянули друг другу руки, обнялись, поцеловались, и приняли крест. Их пример увлекательно подействовал на баронов, рыцарей и весь народ Франции, Англии и Уэльса. Скоро уже перестали спрашивать, кто примет крест, а спрашивали, кто его еще не принял. Жены принуждали своих мужей, матери — своих сыновей, последнюю опору своей старости, пристегнуть священный знак к своим плечам; старики, которые уже не могли совершить далекого путешествия, отдавали в руки проповедников последние свои сбережения. По поручению папы было возвещено, что каждому пилигриму, который искренно покается, будут разрешены его грехи, а если у него есть, долги, то он получит льготы при их уплате. Но кто помешает вооружениям крестового похода, тем, что в ближайшие семь месяцев начнет войну, тот подвергается великому отлучению от церкви; никто не должен также «чрезмерно клясться и играть в кости, или допускать роскошь в одежде, или брать с собой в крестовый поход женщину, исключая прачки». Наконец, чтобы покрыть большие издержки похода, все, кто в нем не участвовал, должны платить «Саладинову десятину», т. е. отдавать десятую часть своих доходов и движимого имущества, из которого исключались только лошади, одежда и оружие, книги и драгоценные камни. Так с пылким рвением делались самые широкие приготовления и уже мечтали о том, что отныне, когда примирились так долго враждовавшие между собой короли, вообще будет невозможна больше кровопролитная война между христианами; люди уже утешались гордым пророчеством, что в течение двух лет господство мусульман будет совершенно уничтожено.

Первый диссонанс в радостном настроении тех дней принесен был взысканием Саладинской десятины, которое во многих местах производилось с большой суровостью, и к этому присоединились еще ужасные мучительства над евреями, от которых выжимали несметные суммы. Но еще хуже было то, что старинная вражда государей этих стран вспыхнули снова. Сначала — весной 1188 года — поссорился герцог Ричард с южно-французскими вельможами; затем в эту ссору вмешались оба короля и в скором времени половина Франции снова покрылась убийством и пожаром. Напрасно многие французские бароны требовали мира, чтобы можно было, наконец, начать поход против Саладина; напрасно папские легаты угрожали воевавшим суровыми церковными наказаниями; правда, начались переговоры, но они прерывались одни за другими, и раздор государей принял мало-помалу самые отвратительные формы. Король Филипп, в яром бешенстве, велел срубить на границе Жизора тот древний вяз, который так часто охранял своими ветвями дружественный разговор, и, когда кардинал Иоанн из Ананьи хотел устрашить его отлучением от церкви, король обвинил его, что тот подкуплен золотом его противников. Короля Генриха подозревали, что он находится в запрещенных сношениях с невестой Ричарда, принцессой Алисой, сестрой Филиппа, и что он хочет обидеть своего сына относительно наследства в Англии. Ричард из-за этого дал себя увлечь в союз с Филиппом против своего собственного отца, и Генрих был наконец поставлен в такое стесненное положение, что должен был 4 июля 1189 года согласиться на мир на позорных условиях. Это разбило сердце стареющему королю: он умер с проклятием непокорному сыну.

Для крестового похода эта смерть была счастьем, так как Ричард, вступивший теперь на английский престол, вследствие этих событий был в хороших отношениях с Филиппом. Оба короля ревностно снаряжались теперь к священной войне, причем в особенности Ричард, по своему страстному нраву, чтобы как можно скорее собрать значительные суммы денег, продавал за бесценок замки и деревни, епископские престолы и места прелатов. Но христианам на Востоке сначала это мало послужило на пользу. Дело в том, что в поход отправлялись мало-помалу, и плыли в Сирию для участия в осаде Аккона сначала только отдельные французские и английские отряды; а сами короли, и с ними главная масса крестоносцев обеих наций еще долго мешкали частью на родине, частью на пути, пока наконец не взглянули серьезно на цель своего предприятия.