История крестовых походов

Вильгельм Тирский, родившийся в Иерусалиме около 1130 г., наставник юного Балдуина (ставшего Балдуином IV, прокаженным королем), секретарь королевской канцелярии, назначенный в 1175 г. архиепископом Тирским, написал монументальную историю христианского отвоевания Востока с 1095 по 1184 г. в двадцати двух томах. Оригинальное название неизвестно, но с нее быстро было сделано несколько списков, которые все называются «Historia rerum in partibus transmarinis gestarum» [История деяний в заморских землях (лат.)]. Его произведение немедленно перевели компиляторы, без колебаний сделав несколько дополнений, но ни в одном из них нет слов «крестовый поход». В качестве заглавия они выбирали либо «Книга о завоевании», либо «Роман об Ираклии» (первая книга начинается царствованием византийского императора Ираклия в 630-е гг.). Сегодня во всех изданиях и библиографических ссылках на них обычно используется название «История крестовых походов», даром что речь там идет совсем о другом — фактически об истории восточных христиан в течение пяти веков, в первых четырех из которых никаких крестовых походов не было. Так же поступили с текстом Одона Дейльского — единственного хрониста, который сопровождал короля Людовика VII в Святую землю в 1147 г. Его рассказ озаглавлен «О странствовании Людовика Седьмого на Восток».

Правда, за 1231 г. мы находим в тексте Бальяна Сидонского, приближенного и сторонника императора Фридриха II, выражение «cruces signatura», позже переведенное как «croiserie». Но это слово совсем не имеет значения «крестовый поход» и впоследствии никогда не использовалось.

Никто не знает, когда и благодаря кому было введено выражение «крестовый поход», но это произошло не раньше 1700-х гг., и использовалось оно еще очень эпизодически, не привлекая внимания. Обычным оно стало в последние годы XIX в. «Крестовый поход», конечно, был изобретением фабрикантов наших учебников истории, и выбор этого слова, не оправданный ничем, вполне явно объясняют замыслы тех, кто желал добиться некоего подобия единомыслия. Удивителен успех этого выражения, ставшего настолько привычным в тексте и речи, что и по сей день чувствуешь себя обязанным употреблять его кстати и некстати, совершенно не раздумывая.

Понятие «крестовый поход», очень многозначительное, послужило историкам названием для некой священной или как минимум «справедливой» войны. Поводом для войны, которую Капетинги вели в Лангедоке и которую мы называем «альбигойским крестовым походом», стало убийство папского легата. Глава первого похода Симон IV де Монфор успел в 1204 г. повоевать с мусульманами на Святой земле, в районе Тивериадского озера, но в Лангедоке, в войне с Раймундом VI Тулузским и арагонским королем, армиями командовали сеньоры Иль-де-Франса, а потом король Людовик VIII. Катарскую ересь, конечно, осудили и разгромили, почти уничтожив, но в то же время, благодаря нескольким громким победам, было обеспечено присоединение к Французскому королевству Тулузского графства. Некоторые авторы, сильней дистанцировавшиеся от этих событий, доходят до утверждения, что в конечном счете борьба с ересью была для капетингской монархии не более чем предлогом. Еще более откровенно политическая направленность проявилась в крестовом походе, который в 1266 г. провозгласил французский папа Климент IV, чтобы отобрать Неаполитанское королевство у наследников императора Фридриха II и отдать Карлу Анжуйскому — к этому времени уже ставшему графом Прованским, — самому младшему из братьев короля Людовика Святого. Для ведения войны с немецкими рыцарями и их неаполитанскими союзниками, которые не были ни еретиками, ни схизматиками, папа продал несколько священных сосудов из папской сокровищницы и велел собирать деньги во всем Французском королевстве и в Северной Италии. Лет через двадцать, в 1285 г., другой французский папа, Мартин IV, объявил «арагонский крестовый поход», чтобы заставить короля Арагона поплатиться за помощь, оказанную им в 1282 г. сицилийцам в борьбе с анжуйской оккупацией.