История крестовых походов

Уже в первые годы царствования Людовик Святой интересовался Святой землей, паломниками, отправлявшимися туда с оружием для защиты латинских государств Востока, и, возможно, еще больше, — реликвиями. «В 1232 г. в церкви Сен-Дени случилось, что святейший гвоздь, один из тех, которыми был распят наш Господь [...], выпал из сосуда, где хранился, когда его давали целовать паломникам, и затерялся среди множества людей, целовавших его в третий день мартовских календ, но после этого был вновь обретен благодаря зримым великим чудесам, к великой радости и великому ликованию, в первый день апреля того же года. Горе и сожаление короля Людовика и его благородной матери, королевы Бланки, когда они узнали о потере столь великого сокровища, были таковы, что они говорили, что не могли услышать более горестной вести»[174]. Латинский император Константинополя Балдуин II, не получавший ни людей, ни денег на содержание армии и защиту границ от болгар, заложил терновый венец Христа за крупную сумму дукатов прижимистому венецианскому меняле Никколо Квирино. В феврале 1239 г. король выкупил венец за тысячу золотых монет, и 10 августа он был доставлен в Париж в ходе большого шествия с участием всего духовенства, которое народ встречал ликующими возгласами. Святая часовня (Сент-Шапель) дворца на острове Сите, церковь-реликварий, была освящена архиепископом Буржским 26 апреля 1248 г., перед самым отъездом короля в Эг-Морт. Париж стал или прослыл святым городом, привлекавшим многочисленных паломников, которых хорошо встречали и которыми руководили чиновники Курии, готовые принимать целые толпы кающихся. Архиепископ Сансский сказал: «Если, чтобы явить таинства искупления, Христос избрал землю обетованную, то местом благочестивого почитания торжества Страстей он назначил Галлию»[175].

МНОГОЧИСЛЕННЫЕ И РАЗНООБРАЗНЫЕ ИСТОЧНИКИ

Этот восточный поход, несомненно, документирован лучше всех. Однако многие историки, даже в наше время, ограничиваются одним-единственным рассказом — Жана де Жуанвиля, который, конечно, был особым свидетелем, спутником короля с самых первых дней египетского похода. Но его «История Людовика Святого», где этому походу посвящены две трети текста, была написана гораздо позже, по просьбе Жанны Наваррской, супруги Филиппа Красивого, в связи с процессом канонизации короля в 1297 г. Эта история, не дописанная в 1305 г., когда Жанна умерла, похоже, была завершена только в 1309 г. Тогда Жуанвилю было за восемьдесят, и надо полагать, что всего он не помнил. Во всяком случае, не то чтобы это произведение было настоящим панегириком, но автор выполнял заказ восхвалять добродетели короля, его святость, храбрость в бою и стремление всегда выносить справедливые приговоры. В результате читатель получил великое множество анекдотов, в большинстве очень поучительных, но мог не узнать о некоторых событиях и, главное, о том, что могли думать воины из других слоев общества.

Жан де Жуанвиль был еще очень молод, когда познакомился с королевским двором. На большом пире в Сомюре он резал мясо для своего сеньора, графа Тибо IV Шампанского, и последовал за ним, чтобы служить при нем. Еще не получив отцовского наследства, поскольку земельные владения принадлежали матери, он не замедлил откликнуться на призыв короля, за большие деньги приобрел оружие и, заложив земли, собрал несколько родичей и вассалов, общим счетом десять рыцарей, три из которых носили знамя. В своей книге он много говорит о себе, о состоянии, в каком он пребывал перед отъездом, о своей жене, только что произведшей на свет сына Жана, и о всем своем роде, собравшемся вместе с его братом и местными богачами в Вербное воскресенье на пир, который продолжался несколько дней. Он покинул свою родню, «не позволив себе обратить взор к Жуанвилю, дабы прекрасный замок и двое моих детей, которых я покидал, не растрогали мое сердце». Он не выводит себя в своем рассказе на первый план, но сообщает, где находился, и повествует о своих радостях, успехах и горестях. Так он готовился к отъезду, а куда более долгий рассказ посвящен высадке в Сирии, в Акре, когда он был настолько утомлен, что не мог держаться на парадном коне, присланном ему королем, и тому, как последний послал за ним, чтобы пригласить его за стол[176].

Ряд рассказов, записанных в позднейшие годы одним достойным человеком, собравшим свои заметки и воспоминания, письма, которые рыцари и пехотинцы писали близким, позволяет лучше познакомиться с войском короля. Их авторы ясно дают понять — они рассчитывали, что эти письма, записанные по следам событий, будут циркулировать в обществе и с ними познакомится широкий круг людей: «Пусть эти письма прочтут все наши друзья», — пишет один из них. Другой даже позаботился указать, где, когда и как взялся за перо: «Эти письма были написаны в городе Дамьетте накануне Рождества монсеньора святого Иоанна Крестителя, которое пришлось на тот же месяц».