Кристиэн смутился. Рихан прав. Раньше, в детстве да и в усадьбе супруга, он всегда, каждый день, делал упражнения, чтобы тело оставалось упругим и грациозным. А теперь и сам чувствовал, что ослабел, стал как кисель.
Сначала подумалось – зачем стараться, ведь теперь ему не танцевать никогда, да и какой прок от гибкости и изящества, если под рубашкой шрамы уродства. Рихан теперь даже не пытается с ним делать то, что делают супруги на ложе. Он теперь все равно не желанен. Рихан заботится о нем только потому, что чувствует вину, из жалости или долга. Ни одной попытки. Они спят вместе, вместе моются в бане. Рихан все так же силен и жилист и Кристиэну каждый раз казалось, когда Рихан промывал ему волосы, что еще чуть-чуть и властная рука вцепится ему в затылок, направляя. Но ничего не было, о нем просто заботились, как о калеке, даже чересчур заботились. Кристиэн прятал боль в себе, стараясь доказать, что может почти все, что могут здоровые люди. Он просыпался рано, выбирался из постели, брал пустой кувшин и шел по темному холодному коридору, зачерпывал свежую, принесенную работниками воду и нес обратно. Рихан придет и пусть умоется свежей, а не стоялой водой. Но Рихан только благодарил его за заботу.
Постель была ужасом для него с первой брачной ночи, боль, унижение и обман, вот все, что он знал. А сейчас он чувствовал себя так, будто им незаслуженно брезгуют. Наверно виноваты были те, кто убеждал маленького Кристиэна в том, что он красив. Он и сам стал так думать о себе, а теперь пришлось расстаться с самообманом. И сколько так еще выдержит Рихан? Он молод, здоров, силен, а его привязали к калеке. Зачем я ему нужен?
- Ну чего ты раскис, котенок? – Рихан тормошил его, видя, что супруг снова задумался. – Весна скоро, все будет хорошо! Не ленись.
Кристиэна приходилось заставлять заниматься почти насильно. Котенок грустно смотрел, всем своим видом показывая, что для него упражнения потеряли смысл. Иногда Рихан ловил себя на желании макнуть мальчишку в бочку с холодной водой, чтобы тот очнулся от спячки.
Мы почти два года вместе, думалось ему, и все впустую! Ведь, казалось, почти достучался, котенок чуть оттаял и снова замер. Хоть бы знать о чем он так долго раздумывает…
С первого жалования, как водиться, пришлось выставить угощение, выкрасть время из дня. Рихан сидел в своей караулке с десятком офицеров, с которыми ему удалось наладить отношения, выставил на стол пироги, мясо, вино. И разговор, как часто бывает промеж мужчин, потек о войне.
- Неверно, – сощурился Рихан в ответ на рассуждение о том, что отчеты и бумаги только замедляют любое дело, – если не будешь читать бумаги – не будешь знать, что и где делается. Будешь узнавать все сам. А еще, когда вызовут туда, – он ткнул пальцем куда-то вверх, – ты должен знать, что сказать. И заметь, стену мне починили.
- И все же, почему ты уехал из империи? Там лучше нашему брату платят, я знаю, – спросил Зоран.
- Да уж, – рассмеялся Рихан, – мне так заплатили, что еле ноги унес. Еще могут нагнать и добавить. Империя не любит, когда ей напоминают о бывших врагах, ставших теперь друзьями. И тех, кто посягает на собственность храмов.
- Это как? Я был в вашем белом храме, те, в которых красавчики пляшут. Там кроме них и красть-то нечего.
- Ну, вот именно это я и стащил. Не совсем чтобы из храма, но они облизывались на моего Кристиэна.
- Не понимаю я этой вашей веры, – сказал кто-то за столом, – да и устроено у вас не по-людски – мужики на мужиках женятся. Одни в храмах пляшут, других там казнят.
- А чего им на парнях не жениться, если баб нету? – расхохотался Зоран. – А которые есть, тех не укупишь.
- У вас можно подумать, хорошо, – вспомнил кое-что Рихан. – Вдову с двумя детьми в самом возрасте никто не берет. Тридцать лет всего. Да у нас она предыдущего мужа схоронить бы не успела, как уже у ворот женихи стояли бы. Молодая баба, может рожать. Родилась бы имперкой – горя бы не знала.
- Да ты в своем уме? Кому чужие ублюдки нужны? – пожал плечами собеседник. – Девок кругом полно!
- Хватит вам, – погасил ссору Дирен. – скажи, Рихан, это твой супруг, с которым ты в поселок ездишь? Мне показалось, он совсем молодой.
- Так и есть, – согласился Рихан, – двадцать вот-вот будет.
- Сирота что ли? Да как он за тебя пошел? – не успокаивался Зоран. – Ты же ему в отцы, почитай, годишься.
- Сирота, – отрезал Рихан, – как надо, так и пошел. Все честь по чести.
- Так их там, как овец покупаете. Дорог ли барашек?
- Тебе столько не заработать. Ладно, посидели и будет.
Кристиэн смотрел в окно, когда вошел Рихан, сидел на табурете, уронив голову на скрещенные руки. Обернулся на скрип двери.
У Рихана почему-то защемило в груди – в полутемной комнате ждущая фигурка, котенок у окна, как брошенный. Они сегодня даже не гуляли. Обнял за плечи, почувствовал жесткую спину, провел руками по рассыпавшимся волосам.