Дороги уже устоялись. Весна постепенно вступала в свои права, предвещая новое, пыльное лето. По ночам было холодно, а днем еще ходили в накидках и теплых плащах, но жмурясь от солнца. Рихан же подумывал о поездке в столицу. В Ланку пока соваться не хотелось, чтобы не отвечать на бесконечные вопросы о Кристиэне, которыми неминуемо замучают придурочные франты: «Ах, ваш юный супруг прекрасен и очарователен!». А в столице можно встряхнуться от зимы, забыться в кругу старых приятелей, уладить кое-какие дела.
- Вы не берете с собой супруга, сайэ Рихан? – домоуправитель записывал все поручения герцога.
- Нет! Только мне его там не хватало! Пусть сидит дома и дальше двора не выпускать! Потом мне все доложишь.
- Слушаюсь.
Рихан уехал. Интересно, куда? Впервые не попрощался с ним. Кристиэну почему-то снова было больно, им пренебрегали, непонятно за что. Он вещь, которая когда нужна – пользуются, а если наигрались, то кладут на дальнюю полку и забывают. Он словно чужой стал, наказан без вины. Как тоскливо! И даже не осталось ничего, кроме старенького молитвенника, страшно идти в молельную, где хоть как-то согревалось сердце. Анхар прекрасен и милостив, но можно ли поведать о своих бедах Анхарэну? Не слишком ли может быть дорога цена откровенности?
- Юноша стоял перед дознавателями и жрецами серых. Ему было холодно в сыром тюремном покое, но монахи равнодушно смотрели на своего пленника. Еретик.
- Ваш супруг полностью подтвердил, что вы, Кристиэн Рихан Айэ, проводили свои дни в молитвах образам, что богохульны и запрещены Советом Белых. Вы взывали к Анхарэну, вместо истинного имени, чем навлекли на себя гнев и немилость вашего старшего.
- Но ведь это его дом и его статуи!!! – закричал Кристиэн.
- Никого не волнует, ведь молились вы. Именно вы. На костер.