История крови. От первобытных ритуалов к научным открытиям

Нельзя сказать, что это нововведение было принято властями без боя. Знаменитый материнский инстинкт долгое время считался более весомым аргументом, чем точные научные доказательства. Так произошло с Чарли Чаплином в 1950-х годах. Несмотря на гематологическое свидетельство того, что он не имел никакого отношения к ребенку Джоан Бэрри, суд тем не менее признал его отцовство (и принудил к содержанию) по решению присяжных, которым ловко управлял смышленый адвокат, призывая людей к гуманности.

Кровь рода: королевские охотники за золотом

Испокон веков человек интересовался своими предками. Откуда мы? Какие из моих черт могут быть наследственными? Как объяснить некоторые психические и физические отклонения? Какие тайны хранит мое генеалогическое древо? Я тот, кто есть? Меня не подменили в роддоме? Где мои настоящие корни? Действительно ли этот человек — мой отец? Нам известно много таких историй, они часто имеют меркантильную подоплеку, порождают нелепые слухи, а иногда охватывают несколько поколений.

Людовик XVII

Одна из самых обсуждаемых историй в этом отношении — судьба Людовика XVII, сына Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Когда толпа штурмовала Бастилию и Тюильри в разгар Французской революции в 1789 году, Людовику XVI вместе с женой, его сестрой Элизабет и двумя детьми, Марией Терезой и Луи-Шарлем (дофином[180]), не удалось скрыться. Их поймали и посадили в средневековую крепость Тампль, бывший дворец парижских тамплиеров. Через несколько месяцев Людовика и Марию-Антуанетту, к великому удовольствию толпы, обезглавили на гильотине на площади Революции (Площадь Согласия в наше время).

Важной деталью в этой истории выступает то, что многие зрители на казни старались заполучить каплю королевской крови. Согласно древней парижской традиции, это, с одной стороны, ценный сувенир, а с другой — символ мести и даже больше — Божественной силы.

Ведь считали, что французские короли могли исцелить больных возложением рук… Из старых источников нам становится известно, что палач относился к своей работе с почтением и заявил: «Братья, нам угрожали, что кровь Луи Капета[181] прольется на наши головы. Что ж, пусть он вернется. Луи Капет столько раз мыл руки в нашей крови. Республиканцы, кровь короля приносит счастье».

Один из зевак, Максимилиан Бурдалу, обмакнул свой платок в королевскую кровь Людовика XVI и хранил его в красивом украшении в виде тыквы, вырезанной из дерева. Такая же попытка была предпринята во время казни Марии-Антуанетты, примерно через девять месяцев после того, как ее муж лишился головы. Во время этой ужасной показательной экзекуции она сказала: «Я была королевой — вы лишили меня короны. Я была женой — вы убили моего мужа. Я была матерью — вы отняли у меня сына. У меня осталась лишь моя кровь — возьмите ее, но не заставляйте меня более страдать». Зрители тщетно пытались достать хоть несколько капель. Позже выяснилось, что в последние месяцы она страдала от профузного маточного кровотечения, предположительно из-за рака шейки матки, эту информацию тщательно скрывали.

Во время казни короля зрители пытались заполучить хоть каплю пролившейся крови, поскольку королевская кровь считалась символом мести, Божественной силы и ценным сувениром.

Дофин, которому на тот момент было четыре года и который теперь известен как Луи-Шарль Капет, остался в тюрьме Тампль под присмотром верного революционера Антуана Симона по прозвищу Сапожник. Наследник воспитывался в спартанских условиях, и из него пытались сделать республиканца, что временно оградило его от судьбы родителей. В 1794 году Симон по непонятным причинам покинул пост воспитателя, и судьба маленького мальчика повисла на волоске. Робеспьер создал для него невыносимые условия, и ребенок заболел туберкулезом. В 1795 году он скончался в возрасте десяти лет.

По крайней мере так утверждает классическая историография. Однако довольно быстро поползли слухи о заговорах роялистов. Поговаривали, что дофин был спасен и заменен другим ребенком. При вскрытии тела в присутствии десятков свидетелей (бывших охранников, республиканских комиссаров и т. д.) подтвердили, что покойный — действительно Луи. Труп быстро захоронили на кладбище Сент-Маргерит, чуть позже попытки найти его тело, даже под руководством Людовика XVIII, не принесли никаких результатов. Возможно, он оказался в братской могиле.

Слухи прокатились по всей стране, особенно когда романист Жан-Жозеф Рено-Варин разоблачил в своем бестселлере «Кладбище Мадлен» (La cimetière de la Madeleine) 1800 года так называемый роялистский заговор, в результате которого Людовику XVII удалось бежать. На эту роль сразу же появились десятки кандидатов по всей Франции, а также в России и Соединенных Штатах. Эти «дофины» были самыми разными: от авантюристов до разведчиков, от бродяг до пациентов психбольниц.