История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Сегодня стратегию можно определить как «образ действия, объединяющий цели, способы и средства для достижения политических задач»[455]. С этой точки зрения союзники в сентябре 1854 г. не обладали ни способами, ни средствами для длительной осады, не говоря уже о том, чтобы предпринять ее в конце года. Таким образом, принятый оперативный подход (в сущности, план Бергойна) был глубоко ошибочен, если только союзники в скором времени не получат серьезные подкрепления в живой силе и вооружении. А поскольку подкрепления были недоступны, их не следовало учитывать при планировании операции. Однако в то время союзники предполагали, что Севастополь падет после непродолжительной бомбардировки, и поэтому не учитывали ограничения по времени. После победы на Альме войска заразились необоснованным оптимизмом. Джеймс Патулло в письме домой от 28 сентября выражал уверенность, «что за несколько дней все закончится, и мое следующее письмо может быть уже из Севастополя»[456].

Аргументы Бергойна предполагали, что сосредоточенная атака на город невозможна. Эта оценка отражена и в других источниках того времени, в том числе в мнении капитана Х. К. Эльфинстона, автора первой части рассказа о действиях инженерных войск во время Крымской кампании. Он утверждал, что «разделение двух частей Севастопольской бухты настолько полное, что силы, атакующие одну сторону, никак не смогут оказать быструю помощь силам, осаждающим другую», и что «захват одной из сторон вовсе не означает падение другой»[457]. На Раглана и Сент-Арно оказывалось политическое давление с целью начать экспедицию в Крым как можно раньше, и поэтому вся операция задумывалась просто как быстрый рейд против Севастополя. Несмотря на пророческие возражения Бергойна и Тилдена, озвученные до осады города, Эльфинстон подчеркивает серьезный ограничивающий фактор, действовавший с самой высадки и до окончания кампании, — нехватка наземных сил, от которой особенно страдали британцы. «Для осуществления одновременных атак с обеих сторон [Севастополя], — заявлял он, — требовалось гораздо больше сил, чем имели в своем распоряжении союзники». Таким образом, «им оставалось выбрать одно из двух направлений»[458]. Бергойн был достаточно опытным солдатом, чтобы осознавать эту проблему. Поэтому он не рекомендовал очевидный вариант разделения сил союзников между севером и югом. Он предложил сосредоточить все ограниченные ресурсы армии на атаке Севастополя с юга. Приняв его план, который он убедительно аргументировал, Сент-Арно и Раглан упустили из виду первоначальную стратегическую идею. Они проигнорировали желаемый результат и временные рамки экспедиции: британское правительство надеялось, что кампания успешно завершится в течение шести недель. Возможно, они выдавали желаемое за действительное, планируя такую короткую операцию в Крыму, но удивительно то, что союзники даже не попытались предпринять быструю атаку с марша на северную часть Севастополя, прежде чем решиться на фланговый марш и последующую осаду. Ничего не предпринимая, они в результате ничего не потеряли и не приобрели.

Эльфинстон приводит и другие обоснования принятого решения, которые указывают на его ошибочные суждения, несмотря на все преимущества ретроспективного взгляда. Он утверждал, что «атака [на северные позиции] посредством решительного удара армии, лишь ненамного превосходящей защитников, имеющей только полевые подразделения, с ненадежными флангами и тылом, была бы совершенно безнадежным делом»[459]. Но союзники, имея слабую разведку, не знали, что оборонительные сооружения на севере Севастополя обветшали и плохо защищены. Они также не знали, что Меншиков вывел большую часть своей армии из города, чтобы избежать ловушки, в результате чего Севастополь стал чрезвычайно уязвимым перед атакой с марша. Более того, союзники ошибочно предполагали, что «никакие серьезные сооружения не защищают южную сторону и что противник не принимает никаких мер для их усиления, а бросил все свои силы на северный фронт». Предполагая, что русские будут «совершенно не готовы встретить их» на юге, союзники приняли судьбоносное решение атаковать Севастополь именно с этой стороны, побуждаемые в основном необходимостью получить порты на полуострове Херсонес для поддержки подобной операции[460]. Получилось, что логистическая телега была поставлена впереди оперативной лошади.