История Кубанского казачьего войска

Первые шаги войска в этом направлении не обошлись без осложнений в отношениях казаков к соседним жителям и к местным гражданским властям. Последние, по очень понятной причине, отнеслись к бывшим запорожцам, как к чуждым пришельцам, огражденным к тому же некоторыми военными привилегиями. Еще 5 марта 1832 года новороссийский генерал-губернатор писал Гладкому, что, со времени прибытия в Александровский уезд Азовского казачьего войска, здесь появилось много бродяг. Земская полиция задержала их до 200 душ. Так как войско не устроилось еще как следует, то генерал-губернатор разрешил уездной полиции разыскивать бродяг и в местах расположения азовских казаков, о чем он и извещал войско. На это через несколько дней Гладкий ответил генерал-губернатору, что бродяги действительно пойманы, но не земской полицией, а казаками. Раньше здесь свободно проживали бродяги, и полиция не задержала ни одного. Задержанные же в войске бродяги переданы были казаками земской полиции, которая, скрывая это обстоятельство, явно желала навлечь подозрение на войско, не совершившее ни одного проступка в этом отношении. Наездам земской полиции в казачьи поселения и розыску беглых никто не препятствовал. Гладкий просил генерал-губернатора, чтобы он запретить земской полиции самовольно распоряжаться на казачьих землях и чтобы каждый раз полиция, посещая войско, являлась к наказному атаману и сообщала о целях своего приезда, а расследования производила вместе с чиновником, командируемым от войска.

Ответ этот казачьего атамана не исключал самого факта побегов к казакам помещичьих крестьян. Еще в октябре 1832 года было выяснено гражданскими властями, что, с прибытием в край Дунайского казачьего войска, между местными помещичьими крестьянами быстро разнесся слух, что все, кто сумеет пристать к запорожцам, получат свободу и будут зачислены в казаки. Побеги помещичьих крестьян поэтому участились, и весьма возможно, что некоторые из беглецов успели попасть в состав войска. Но здесь такие случаи носили характер единичных и исключительных явлений, и беглецы не находили той поддержки, какую в свое время оказывали им Запорожская Сечь и в первое время Черноморское войско. Азовское казачье войско нельзя было упрекнуть в попустительстве беглецам. Но в самом войске крылись причины недовольства казаков занятым ими положением. Недовольство это могло повести к бегству казаков из войска и выразилось в осложнениях его внутренней жизни, едва не перешедших в форменный казачий бунт.

В 1833 году казаки занесли жалобу на Гладкого генерал-губернатору о том, что они нуждаются в земле, а между тем лучшие земли сданы Гладким в аренду для приращения войсковых доходов. Гладкий в своих объяснениях генерал-губернатору указал на то, что в 1833 году был общий недород хлеба и трав и что сдача в аренду земли тут ни при чем. Казаки, добавлял он, привыкшие к своевольству в Турции, и здесь бунтуют. Ими руководит священник Чернявский, писавший прошение ген. — губернатору. Неспокойные казаки подговаривают и других казаков бросить землю на Берде и идти в Анапу. Надо, убеждал начальство Гладкий, усмирить казаков и заставить их прочно обзаводиться оседлостью на пожалованной земле.

Но казаки думали по-своему, возлагая надежды на начальство и закон. В июне и августе они подали два прошения. Первое подписано 138 чел., а второе 190. Одно это уже указывало на то, что дело было не так просто, как объяснял Гладкий. Казаки, в сущности, не жаловались на Гладкого. Только в двух местах прошения есть указания на то, что однажды Гладкий запретил казакам обращаться за помощью к высшему начальству, а в другой раз даже побил некоторых казаков за то же. В обоих прошениях проглядывало более широкое недовольство своим положением, чем претензии на Гладкого. Казаки были недовольны тем, что, после массы перенесенных ими лишений и пятилетней волокиты, их, неизвестно почему, поселили не у Анапы, а при Мариуполе. Между тем они шли из Турции в Анапу. Отведенные земли в Бердянской пустоши оказались неудобными, каменистыми и маловодными. Они осели на эти земли, по их выражению, «без леса, травы и воды». Поэтому казаки просили «снабдить их обещанной анапской землей».

Когда, таким образом, Азовское войско почти осело на землях Бердянской пустоши и когда, казалось, должен был наступить период установления внутренних распорядков и общественного строительства, — сами собой начали обнаруживаться в войске течения совершенно противоположного характера. Петровские казаки, т. е. все общество посада Петровского, причисленного к Азовскому войску, указывая на то, что, «неизвестно отчего присоединили их к казакам без желания их», просили начальство снова обратить их в купцов и мещан. В этом положении они исправно несли все повинности, отбывали рекрутчину и были во всем покорны начальству.