История либерализма в России, 1762–1914

Оппозиционные настроения все более расширялись направо. Чувство, что так дальше нельзя, превращалось во всеобщее убеждение¹⁴. Игнорируя правительственное сообщение от 12 декабря, согласно которому земским съездам не полагается обсуждать общегосударственные вопросы, не входящие в их непосредственную сферу компетенции, игнорируя резолюцию Николая II по поводу адреса черниговского земского собрания, в котором упоминалось о необходимости созыва народного представительства (резолюция Государя гласила: «Нахожу поступок председателя черниговского губернского земского собрания дерзким и бестактным. Заниматься вопросами государственного управления не дело земских собраний, круг деятельности и прав которых ясно очерчен законом»), все новые и новые земские собрания обращались к царю, одно за другим указывая на необходимость созыва народного представительства. При этом было важно то, что это делали уже безо всякой надежды представить программу, которую царь одобрит. Важно было и то, что не только давние оппозиционные круги решались занять позицию, о которой известно было, что царь определил ее как дерзкую и бестактную; теперь это решение принимали и люди, никогда не примыкавшие даже к самым умеренным оппозиционным течениям, как например, князь Н. Н. Трубецкой.

Круги, традиционно отвергавшие либерализм, со своей стороны стали менее несговорчивыми. В этом смысле характерным может считаться адрес на высочайшее имя московского дворянского собрания в январе 1905 года, т. е. именно того дворянского собрания, в котором участвовало особенно большое число представителей высшей бюрократии и придворных кругов. В адресе указывалось, что суровая война заставляла считать реформы несвоевременными: тем самым реформы как бы молчаливо признавались нужными, хотя составители адреса и настаивали, как всегда, на том, что единственная возможная основа для любой реформы — в единении царя с землей, а любая мысль об ограничении самодержавия безоговорочно отвергалась. «Все понимали, — пишет Маклаков, — что дать опору агрессивной реакционной политике этот адрес уже не мог»¹⁵. Интересно, что некоторые представители правых кругов стали примыкать к либерализму, видя в нем новую силу, которую можно противопоставить революции¹⁶.

* * *

В 1905 году созваны были дальнейшие съезды. Уже в феврале, значит всего через несколько месяцев после ноябрьского съезда, имел место второй земский съезд¹⁷. На этот съезд выбирались представители и от губернских земских собраний, но участие их очень мало повлияло на состав съезда. Инициатива была в руках участников ноябрьского съезда. Им нетрудно было обеспечить избрание своих политических союзников. Важным последствием участия в съезде избранных представителей губернских земских собраний было, однако, то, что окрепло убеждение: съезды являются настоящим и регулярным представительством всего земства. Это убеждение позволило им и далее считать себя представителями земства даже тогда, когда политические настроения губернского и уездного земства стали все сильнее отличаться от политических настроений земских съездов. Как мы вскоре увидим, левые течения все более четко становились руководящей силой на съездах, в то время как в провинции, особенно после революционных смут, земство начало заметно сдвигаться вправо.

Как рассказывает Петрункевич, февральский съезд созван был для того, чтобы выяснить, можно ли вообще считать указ 12 декабря подлинным началом проведения либеральной программы. Петрункевич пишет: «Между нами не было никого, кто бы возлагал какие-либо надежды на указ 12 декабря и на реформаторские склонности и таланты председателя комитета министров Витте»¹⁸. Постановили немедленно приступить к дальнейшему рассмотрению проблем, связанных с принятой ноябрьским съездом программой, т. е. в первую очередь, разработкой плана для созыва народного представительства. Работу эту поручили Организационному бюро земских съездов. Бюро должно было представить результаты своей работы следующему съезду, который предполагался в апреле. Поскольку выяснилось, что почти все члены бюро разделяют точку зрения большинства на ноябрьском съезде, т. е. собираются заняться разработкой проекта конституции, Шипов решил не принимать участия в этой работе, а при помощи своих друзей, принадлежавших к меньшинству, формулировать мнения и пожелания этой группы; он с самого начала заметил, что его мнение почти уже не принимается во внимание. К меньшинству принадлежали, например, Б. П. Трубецкой, Н. Хомяков, М. Стахович. Шипов опубликовал брошюру, в составлении которой принял участие и О. Герасимов. В ней он изложил точку зрения своей группы¹⁹. Таким образом, расхождение между двумя течениями постепенно стало проявляться более четко.

Раскол, случившийся на третьем земском съезде (22–26 апреля 1905 года), не был, значит, неожиданностью. Вообще именно этот съезд очень показателен для эволюции настроений представителей земства.