История Литвы с древнейших времен до 1569 года

И Тевтонский орден, и Ягайло удостоверились, что Витовт – это не Бутовт. Он с блеском использовал связи Тракайского княжества с жямайтами и тот факт, что Ольгердовичи в этих краях были явными чужаками. Повязав Витовта всевозможными правовыми актами, руководство Ордена не осознало, что он действует не в их, а в собственных интересах. Однако всё это великолепно понял Ягайло. С весны 1384 г. его тайные посланники начали переговоры с Витовтом, постоянно находившимся в прифронтовой полосе. Поскольку Тракай управлялись Скиргайло, для начала Витовту была обещана часть вотчины, а впоследствии (после возврата Полоцка под власть Скиргайло) и сам замок Тракай. Вдобавок Ягайло пообещал Витовту земли на Волыни, и соглашение состоялось. В июле Витовт из Нового Мариенбурга двинулся к Георгенбургу (Юрбаркас), выманил командиров и разорил его, затем вернулся и разрушил Новый Мариенбург, после чего перешел с войском в Литву. В конце сентября Ягайло и Витовт осадили Новый Мариенвердер, а 6 ноября взяли его штурмом и разрушили.

Круг замкнулся: в конце 1384 г. Тевтонский орден был отброшен на позиции 1379 или даже 1377 г. Все договоры, навязанные Гедиминовичам, остались лишь клочками пергамента. В эти пять /163/ или семь лет отчетливо проявился технический прогресс в литовском военном деле. Еще в 1382 г. Кейстут при осаде Георгенбурга применил бомбарды, а штурм Нового Мариенвердера включал в себя, помимо бомбард, постройку моста и возведение укреплений на подступах к замку. Компромисс Ягайло и Витовта на некоторое время отдалил угрозу большого династического кризиса, а Скиргайло в Тракай был далеко не в том положении, которое обеспечил себе Кейстут. Такова была внешняя сторона тех бурных событий, однако под ней скрывались огромные изменения. Династический кризис стал закономерным и неизбежным, а вмешательство Тевтонского ордена в пользу той или иной стороны – привычным явлением. Жямайтия, не подвластная великому князю и отказавшаяся выполнять свои обязательства перед крестоносцами (обещанные Витовтом), и далее оставалась в двусмысленном положении. Война с Тевтонским орденом – на фоне таких потрясений – всё продолжалась. Новое поколение Гедиминовичей столкнулось с теми же проблемами, но оно само удалило с исторической арены выдающегося полководца Кейстута.

Романтическая традиция изображает этого князя столпом язычества и злейшим противником принятия христианства. На самом же деле он был личностью, мыслившей на редкость рационально и способной ясно увидеть и оценить главные и второстепенные цели. Литовская государственность была для него высочайшей ценностью, Тевтонский орден – величайшей угрозой для этой ценности. Всё остальное рассматривалось, исходя из этих двух постулатов. Кейстут как никто другой из его предшественников и преемников сумел определить свое место в государственной и династической иерархии, а также понять, что в наличных условиях власть субмонарха обеспечит ему куда более весомое положение, чем шаткая великокняжеская позиция на пятачке властной вершины. Он был душой диархической системы, не позволившей до поры проявиться династическому кризису. Он на несколько десятилетий задержал валун этого кризиса на крутом политическом уклоне, но в конце концов этим же валуном был раздавлен.

В конце XIV в. по соседству с Литвой происходили важные перемены, а Литва всё еще не решила главных проблем – войны и крещения. /164/

в. Кревский договор и его суть

Если при подготовке заговора против Кейстута вдова Ольгерда Ульяна многое сделала для соглашения с крестоносцами, – теперь, при срыве Дубисского договора, тевтонские политики обвиняли ее в антикатолицизме. С устранением Кейстута вокруг Ульяны сгруппировалась православная оппозиция католическому крещению. Зимой 1382–1383 г. Ягайло для вида пошел на мировую со сторонником Кейстута Андреем, оставив его княжить в Полоцке. На Северной Руси проводилась традиционная политика: в 1383 г. Патрикею Наримонтовичу удалось заполучить новгородские замки Орешек и Кексгольм и половину Копорья. В 1384 г. эти замки были заменены Руссой и Ладогой, а значение Патрикея несколько снизилось. Появление Ягайлова брата в Новгороде уменьшило влияние Москвы, но и с ней Ягайло пришлось договариваться, чтобы развязать себе руки на западе. В 1384 г. был заключен договор с Дмитрием Донским, предусматривающий брак Ягайло с дочерью великого князя Московского. Его дополняло отдельное соглашение Ульяны с Дмитрием, касавшееся подготовки православного крещения Ягайло и признания верховенства великого Московского князя. Оно, вне сомнений, было совершенно невыгодно для Литвы, тем не менее таковым выглядел протокол о намерениях Ульяны, разгневанной Дубисским договором. Сам Ягайло продолжал политику Гедимина, для которой открылись новые возможности. /165/