История Литвы с древнейших времен до 1569 года

К моменту заключения Кревского договора в Польше уже интенсивно складывалась структура сословной монархии. Наряду с монархом ее государственность воплощал институт государственного совета. Уже проявлялась и вскоре обрела силу еще одна инстанция – дворянский (шляхетский) сейм. Центральные и местные полномочные представители были уже узаконенными сановниками, а не агентами верховной власти. Общество считало страну государством (королевством Польским), а не собственностью монарха, монарха – высшим воплощением государственности; а не собственником. Дворяне уже ощущали себя народом. В Польше имелась мощная, организованная Церковь, располагавшая статусом отдельной церковной провинции, т. е. бывшая важной частью средневековой европейской межгосударственной структуры. Литва же была раннесредневековой монархией, ее феодалы еще не успели стать организованным дворянским сословием. Совет при великом /167/ князе был еще только случайным и нерегулярным сходом монарших слуг, а не государственной инстанцией, агенты монарха не были законными полномочными представителями или сановниками. Не было сейма. Выделяющиеся в военно-служилую прослойку дворяне еще не составляли сословия, их не объединяло понятие народа. Себя как народ воспринимали только князья и высшая знать страны. Большинство жителей края осознавало себя наполовину этнически, наполовину – как подданных. Не было понятия государства (в Кревском акте было записано о королевстве Польском и о землях Литвы и Руси). Церковную организацию в Литве еще предстояло строить. Поэтому Кревский договор фактически заключили польское государство и великий князь Литовский… Последний в наибольшей степени воплощал литовскую государственность; в какой-то степени ее воплощал высший круг династии Гедиминовичей (младшие братья Ягайло и Витовт).

Оказались в выигрыше и польская знать, и верхушка Гедиминовичей; для деятельности первой открывалось пространство Литвы, для второй – Польши. Но это была разного рода деятельность: польская – государственной, литовская – династической. При наличии единого правителя разграничивать сферы деятельности должны были инстанции обоих государств, но в Литве, помимо монарха, таких инстанций не существовало. Гедиминовичам (напр., брату Ягайло – Вигунту-Александру) предоставлялись княжества в Польше, а польские представители, уполномоченные правителем, посылались в Литву. Литовское войско помогало полякам, а польское – литовцам. Но в первом случае положение контролировали местные польские государственные инстанции, а во втором – это было во власти лишь общего монарха. А того в Кракове окружал польский государственный совет и другие сановники. Итак, поляки осваивали Литву, литовцы – Польшу, но первые действовали организованно через инстанции, а вторые – поодиночке. Практически это неминуемо приводило к встраиванию литовцев в польские государственные инстанции и мешало возникновению подобных инстанций в Литве. Иначе говоря, Литва превращалась в провинцию. Вся эта практика нашла отражение в деятельности канцелярии польского короля, взявшейся обслуживать и литовское делопроизводство (канцелярия при литовском монархе еще не была заведена, при необходимости обращались к услугам привле- /168/ каемых писарей). Даже при отсутствии внешнего польского сюзеренитета, подобное взаимовлияние двух государств привело бы к атрофированию литовской государственности, но теперь это отмирание усугубляли претензии представителей сюзеренной Польши. Ягайло любил бывать в обеих державах, но главным местом его пребывания все-таки стала Польша. В Польше Ягайло был не только король, но и признанный Европой монарх, а в Литве он еще был для Европы – никто. Кстати, опасность для литовской государственности проявлялась и через собственного властителя: Литву никто не порабощал, но служение своему монарху становилось службой чужой стране, а литовцы у себя дома – делались людьми второго сорта.

Подобное положение было закономерно обусловлено язычеством и отсталостью Литвы. Уже советники Гедимина указывали, что путь в Европу и к достижению прогресса лежит через признание чужой гегемонии (этим путем шли все страны восточной части Центральной Европы). Наличие своего монарха гарантировало, что и в таких условиях не будет нарушено развитие собственной государственности. Уния с Польшей избавила властителя Литвы от подобной участи: Ягайло стал монархом и занял в центрально-европейской иерархии место рядом с королями Чехии и Венгрии. Гедиминовичи с честью вышли на европейскую арену, но это было осуществлено за счет своей национальной государственности.