История любви леди Элизабет

– Да, в самом деле, – продолжала болтать Элизабет, чувствуя себя все более и более неловко. – А мисс Грейнджер – это дочь Уилтширских Грейнджеров, барона и баронессы Грейнджерли.

– В самом деле? – насмешливо повторил он, смотря на нее в задумчивом молчании.

И тогда вдруг до нее дошел смысл того, что говорили девушки о сомнительном происхождении Яна Торнтона, и она почти потеряла сознание от стыда за этот бездумный разговор о титулах с человеком, у которого, возможно, отняли его собственный. У Элизабет вспотели ладони, и она вытерла их о колени, но осознав, что делает, торопливо убрала руки. Она прокашлялась, с силой обмахиваясь веером.

– Мы все здесь на Сезон, – неуверенно закончила молодая леди.

Холодные янтарные глаза вдруг потеплели, в них появилось веселье, смешанное с сочувствием, и в его звучном голосе послышалась как бы улыбка, когда он спросил:

– И вы весело проводите время?

– Да, очень, – сказала Элизабет, облегченно вздохнув от того, что он в конце концов немного поучаствовал в разговоре. – Мисс Грейнджер, хотя вы и не могли рассмотреть ее как следует отсюда, очень, очень хорошенькая, с приятнейшими манерами, какие только можно представить. У нее дюжина кавалеров.

– И все с титулами, полагаю?

Думая, что он жаждет герцогского титула, которого лишен, Элизабет прикусила губу и кивнула, чувствуя себя в высшей степени неловко.

– Боюсь, что так, – призналась она малодушно, и, к ее изумлению, это заставило его улыбнуться – медленная ослепительная улыбка осветила бронзовое лицо. Улыбка почти так же сильно изменила его лицо, как и потрясла нервную систему Элизабет. Сердце дало сильный толчок, и она неожиданно встала, чувствуя необъяснимое волнение. – Мисс Джеймисон тоже милая, – сказала она, возвращаясь к обсуждению своих подруг и неуверенно улыбаясь ему.

– Сколько было претендентов на ее руку?

Наконец, Элизабет поняла: Торнтон поддразнивал ее, и его непочтительное отношение к тому, что все остальные считали делом высочайшей важности, вызвало у нее чувство облегчения, и она не могла сдержать смех.

– Я знаю из надежных источников, – ответила она, пытаясь подражать его шутливо-серьезному тону, – что кавалеры мисс Джеймисон проходили перед ее папá в рекордных количествах.

Его глаза потеплели от смеха, и, стоя перед ним и отвечая ему улыбкой, она поняла, что ее нервозность и напряжение испарились. Неожиданно и необъяснимо почему, Элизабет почувствовала себя с ним так, как будто они были старыми друзьями, тайно разделяющими одинаковую непочтительность, – только у него хватало смелости признаться в своих чувствах, в то время как она все еще пыталась скрыть свои.

– А как у вас?

– Что у меня?

– Сколько предложений получили вы?

У нее вырвался короткий смешок, и она покачала головой. С гордостью рассказать ему об успехах подруг было допустимо, но хвастаться своими уже переходило все границы, и она не сомневалась, что он это знал.

– А вот это, – упрекнула Элизабет с шутливой суровостью – очень нехорошо с вашей стороны.

– Приношу мои извинения, – сказал он, слегка наклоняя голову в шутливом поклоне, все еще улыбаясь.

Темнота упала на сад, Элизабет понимала, что следует вернуться в дом, и все же медлила, ей не хотелось уходить из сближающей их темноты сада. Соединив слегка за спиной ладони, она смотрела вверх на звезды, начинавшие мерцать в ночном небе.

– Это мое любимое время, – тихо призналась девушка.

Она искоса взглянула на него, не раздражает ли его эта тема, но он, чуть повернувшись, смотрел на небо, как будто тоже нашел там что-то интересное.

Элизабет поискала глазами Большую Медведицу и нашла ее.

– Посмотрите, – сказала она, указывая на особенно яркий огонек в небе. – Вон Венера. Или это Юпитер? Я никогда не знаю наверняка.

– Это Юпитер. А вон там Большая Медведица.

Элизабет усмехнулась и покачала головой, отрывая взгляд от неба и искоса посмотрев на него.

– Это может показаться вам или всем остальным Большой Медведицей, но для меня все созвездия просто похожи на большие гроздья разбросанных звезд. Весной я могу найти Кассиопею, но не потому, что она кажется мне похожей на льва, а осенью могу отличить Арктура, но как можно увидеть Стрельца в этом хаосе – выше моего понимания. Как вы полагаете, есть там где-нибудь люди?

Он повернул голову, смотря на нее с восхищением и любопытством.

– А что вы думаете?

– Думаю, что есть. По правде говоря, я думаю, довольно высокомерно считать, что из всех этих тысяч звезд и планет там, в вышине, мы – единственные. Это кажется таким же самонадеянным, как старое убеждение, что Земля – центр всей Вселенной и все вращается вокруг нас. Хотя люди не особенно благодарны Галилею за опровержение этого, правда? Представьте себе быть судимым инквизицией и принужденным отвергнуть то, что вы точно знаете и могли бы доказать, что правы.

– Когда это дебютантка начала изучать астрономию? – спросил Торнтон, едва Элизабет сделала шаг к скамье, чтобы взять свой бокал.