История Лизи

Она опасалась, что в коротком послании ей не удастся выразить все, что хотелось, но удалось. И как бы воспринял послание Дули, если бы позвонил по этому телефону? С учетом его нынешнего уровня безумия Лизи предсказать этого не могла. Нарушит он радиомолчание и позвонит профессору в Питтсбург? Может, и позвонит. Не могла она предсказать и другого, передаст ли профессор ее слова или не передаст, но значения это не имело. Ее не волновало, подумает ли Дули, что она на все готова, или решит, что она пудрит ему мозги. Она лишь хотела заставить его понервничать и разжечь в нем любопытство и пришла к выводу, что такие же чувства испытывает рыба, когда смотрит вверх и видит приманку у поверхности озера.

И ты действительно рассчитываешь, что он появится здесь в восемь вечера, Лизи? Поднимется, вальсируя, по лестнице в кабинет Скотта, окрыленный проявленным тобой доверием?

Она не ожидала, что он придет, вальсируя, не ожидала, что в нем проявятся какие-либо чувства, кроме безумия, с которым она уже познакомилась, но она не сомневалась, что он придет. Конечно же, будет осторожен, как дикий зверь, опасаясь расставленной ловушки, возможно, выскользнет из леса и проникнет в дом или амбар задолго до назначенного срока, но Лизи верила: сердцем он будет знать, что записанное ею послание – не часть операции по его захвату, которую проводило управление шерифа или полиция штата. Он бы понял это как стремление ублажить, которое наверняка услышал бы в ее голосе, а после того, что он с ней сотворил, у него были все основания полагать, что она станет покорной рабой. Лизи дважды прослушала запись и кивнула. Да, вроде звучит так, словно женщина, произносящая эти слова, хочет как можно быстрее покончить с каким-то доставившим массу хлопот делом, но она подумала, что Дули наверняка услышит подспудные страх и боль. Потому что ожидал их услышать и потому что был безумцем.

Лизи подумала, что на ее стороне играло и кое-что еще. Она получила свой напиток. Она успешно завершила охоту на була, и напиток этот добавил ей какой-то первобытной силы. У Лизи не было уверенности, что сила эта останется с ней надолго, но какая-то ее часть перекочевала в запись на пленке автоответчика. И Лизи справедливо полагала, что Дули, если позвонит, услышит эту силу и отреагирует на нее.

4

Ее мобильник все еще был в «BMW» и теперь зарядился полностью. Она подумала о том, чтобы вернуться в маленький кабинет в амбаре и переделать запись на автоответчике, добавить в нее номер своего сотового телефона, потом осознала, что не знает его. «Я так редко звоню себе, дорогой», – подумала она и вновь расхохоталась безумным смехом.

Медленно поехала к выезду на шоссе в надежде, что найдет там помощника шерифа Олстона. Не ошиблась, увидела его, еще более огромного и весьма первобытного. Лизи вылезла из кабины, отсалютовала ему. Он не вызвал подмогу, не убежал, крича во весь голос, увидев ее лицо. Просто широко улыбнулся и поприветствовал ее взмахом руки.

Лизи, конечно же, приходила в голову мысль о том, чтобы рассказать помощнику шерифа, если найдет его на боевом посту, байку о звонке «Зака Маккула», который сообщил «миссас» о своем решении ретироваться в западную Виргинию, откуда ранее прибыл, и оставить в покое вдову писателя. По той причине, что вокруг слишком много копов-янки. Конечно, она пересказала бы содержимое этого вымышленного телефонного разговора, не копируя выговор Дули, и слова ее звучали бы убедительно, особенно после той записи на автоответчике, но в итоге Лизи отказалась от этой идеи. Потому что ее история могла привести и к обратному результату: шериф Клаттерфак и его помощники усилили бы охрану, подумав, что Дули пытается усыпить их бдительность. И Лизи оставила все как есть. В конце концов, один раз Дули нашел способ подобраться к ней; наверное, ему удастся и вторая попытка. А если они его поймают, все ее проблемы разрешатся наилучшим образом… хотя, по правде говоря, поимка полицией Джима Дули не являлась тем решением, на котором остановила выбор она.

В любом случае ей не хотелось лгать Олстону или Боукмену больше необходимого. Они служили в полиции, прилагали все силы, чтобы защитить ее, а кроме того, были такими милыми деревенскими увальнями.

– Как дела, миссис Лэндон?

– Отлично. Я остановилась, чтобы сказать, что еду в Обурн. Моя сестра там в больнице.

– Грустная история. В Центральной окружной или в Королевской?

– В «Гринлауне».

Она не знала, известно ли ему, что это за больница, но, увидев, как закаменело лицо Олстона, поняла: известно.

– Ну, это очень плохо… однако день для поездки очень неплохой. Вы только постарайтесь вернуться засветло. Вечером обещают сильные грозы, особенно на западе.

Лизи огляделась и улыбнулась, сначала дню, действительно великолепному (во всяком случае, пока) летнему дню, потом помощнику шерифа Олстону.

– Я постараюсь. Спасибо за предупреждение.