История Мадлен

Я представила, как здесь разместятся мастерские – места было предостаточно для всего. Даже переделок никаких особых не требовалось – только освободить от мебели два этажа, а остальные немного разгрузить. Хотя часть мебели я точно оставила бы – она была очень хорошего качества, обивка диванов и кушеток выглядела новой. Видимо у пары не было детей, мне почему-то так показалось. Спрашивать я не стала.

-Знаете что, Елена Васильевна, я готова подписать предварительный договор. А после подготовим все бумаги. Её императорское величество является гарантом нашей сделки и торга с моей стороны не будет.

Женщина просияла.

-Очень я рада, что вам понравилось, ваша светлость. Передайте Её величеству, что отдаю дом с лёгкой душой и наилучшими пожеланиями в вашем деле!

-Спасибо вам, дорогая Елена Васильевна, – я коснулась её руки.

Мы прошли в одну из комнат в нижнем этаже. Именно здесь будут проходить показы и выставки. нужно будет много-много света и зеркал. Мне очень понравилась идея зеркальной комнаты. Наверное, это было дорого, но как же роскошно выглядело!

Присев за небольшой столик, мы наскоро составляли предварительный договор, а Елена Васильевна уговорила меня всё же на чашку чая безо всяких церемоний.

В этот момент вошел камердинер и доложил о приходе какого-то человека – я не вслушивалась, чтобы не тратить время, перечитывала наше соглашение. Елена Васильевна от чего-то занервничала и тревожно взглянула на меня.

-Ну что ж, придётся сейчас ответ держать. Может и к лучшему, что вы здесь.

Я не поняла.

-Что? Перед кем держать ответ?

Она махнула рукой камердинеру.

-Проводите сюда господина Гейдемана!

В комнату вошел возбужденный человек.

-Елена Васильевна, голубушка, что же вы меня без ножа-то режете!

Вдова полковника закатила глаза.

-Да как же быстро слухи разносятся! Невероятно просто! Господин Гейдеман, вы уж простите меня, я давала вам обещание, но вы решили еще подумать и бумаг мы не подписывали. А тут графиня Апраксина интерес проявили, сама императрица за этим делом следит. Модный дом открывать будут.

Гейдеман круто развернулся ко мне и посмотрел, не скрывая презрения.

-Кто? Что? С каких пор дамы делами занимаются? А еще благородные!..

На его лице было написано такое отчаяние, что мне стало не по себе. Имею ли я право так менять историю? Зная много об истории моды, я прекрасно помнила имя портного Гейдемана. Может быть, я что-то не то делаю?.. Однако, рассуждать об этом было поздно. Екатерина ждала продвижения с домом, отказываться мне совсем не улыбалось и я решительно поставила на договоре свою подпись.

Гейдеман еще раз взглянул на меня испепеляюще и вышел, не прощаясь.

-Мария Андреевна, не переживайте. Уж всяко императорский дом должен быть лучшим.

-Это правда, – вздохнула я. – Прощаюсь с вами, Елена Васильевна до завтра. А Её величеству отчет отправлю сегодня же.

Хозяйка проводила меня самолично до дверей и я поспешила домой проводить мужа в дальнюю дорогу.

Глава 72

У меня без тебя хмарь

На душе, не дышу — плох:

Обратился в тоску-гарь,

Застревает в груди вдох.

У меня без тебя свет

Наизнанку и в шесть нот

День, что мне не тобой спет,

И ценой этот день – в год;

Без тебя что ни ночь — век,

И лишённый звезды путь,

А по руслам из снов-рек

Катит тусклой волной муть.

Без тебя для меня — край.

Не дышу, на душе смрад…

Говорят, что любовь — рай.

Но в разлуке она — ад.*

Миша уезжал. В суете собственных забот, как-то казалось, что этот момент наступит когда-нибудь потом, не сейчас. И когда пришло время прощания, я была к нему совершенно не готова. Пальцы леденели, голос дрожал и срывался настолько заметно, что предпочла просто молча прижиматься к мужу, подавляя желание разреветься, как маленькая девочка.

– Не раскисай, родная, мне тоже впервые настолько тяжко уезжать из дома, что хоть вой. Давай просто думать о том, что наступила пора считать дни не до разлуки, а до встречи. Это хорошо, что у тебя сейчас такое множество дел – они помогут скоротать время. К тому же Софи – рядом. – кажется, муж сейчас больше успокаивал себя, а не меня, нежно гладя по волосам и целуя бледное лицо.

Наступил момент, когда ему всё-таки пришлось оторвать руки и уехать в хандрящую, больную слякотью весну. Даже странно, что вырвалось такое определение – обычно ведь эта пора должна наоборот вызывать позитивные эмоции, являя свету признаки возрождения природы и прочие прелести. Но угнетённое настроение не располагало к возвышенным мыслям, усиливаясь тёмными хмурыми тучами, как на грех, бродившими по мрачному небосводу.

Сзади тихонько подошла Софи и обняла за плечи, уводя от окна, в которое я следила за удаляющейся каретой:

– Я понимаю твои чувства, дорогая, но не нужно так себя изводить. Всё будет хорошо.

– Да, Софи, всё будет хорошо. – тихо согласилась я, надеясь в этот момент, как и мои предшественницы, что ладанка, припрятанная в нагрудный карман Миши, убережёт его от беды в долгом путешествии.