История магии. От языческого шаманизма и средневековой алхимии до современного ведьмовства

Льюис-Уильямс сделал два спорных заявления. Во‐первых, он утверждал, что как сегодня, так и в далеком прошлом мировые практики изменения сознания были похожи и по форме, и по своим результатам. Устройство человеческого мозга и 40 тысяч лет назад, и сегодня примерно одинаково, но есть сомнения в сходстве ритуалов. Льюис-Уильямс полагал, что в возбужденных состояниях люди наблюдают так называемые энтоптические явления (термин «энтоптический» означает «внутри зрительной системы»). Общая структура мозга гарантирует, что одни и те же стимулы будут иметь одинаковые результаты. Это и заставило Дэвида Льюис-Уильямса думать, что некоторые из форм, найденных в наскальных рисунках плейстоцена[17] в Европе, похожи на найденные объекты в Южной Африке XIX века. По мысли Льюис-Уильямса, и те и другие являются изображениями этих энтоптических форм. Во‐вторых, Льюис-Уильямс признает сходство шаманских практик в группах охотников‐собирателей и ранних земледельцев, в которых космос структурирован на трех уровнях: мир неба или астральных сфер, земля и подземный мир.

Рисунок 2.3. Роспись пещерного искусства ледникового периода – четырехметровое панно, изображающее черных и красных лошадей в пещере Экаин в Стране Басков (область Испании), создано в период Магдалины (около 17 000—12 000 лет до н. э.).

Более того, хотя в западной традиции камень является наиболее твердой и устойчивой субстанцией, для бушменов же он служит завесой, на которую проецируются образы духовного мира. Рисунки – следы этих проекций. Это превращает каньон на стене пещеры в отображение еще более реального каньона в мире духов, по другую сторону скалы. Задача шамана состоит в том, чтобы пробить завесу, войти в контакт с духами и вернуть в повседневный человеческий мир жизненно важную информацию, которая часто касается болезней, здоровья и исцеления. Шаман рискует собственной жизнью, когда вступает в мир духов и на время становится его частью. Кровотечение из носа и демонстрация особых поз, таких как откидывание рук назад, указывают другим в пещере, что шаман перемещается между мирами. В рассказах Льюиса-Уильямса есть привлекательная, но опасная смесь свидетельств, почерпнутых из этнографии и из гораздо более глубокого прошлого.

Редкое изображение объединенной формы животного и человека из пещеры Труа-Фрер во Франции было интерпретировано как рисунок шамана (рис. 2.4). Льюис-Уильямс также утверждает, что скальная поверхность рассматривалась людьми времен палеолита как мембрана, а животные, существовавшие, возможно, в более совершенных формах, находились в мире по другую сторону скалы. Доказательством этому служат случаи, когда естественные трещины в скале использовались для создания формы животного. Кроме того, как мы уже видели, интерес к проталкиванию костей и других материалов в трещины скалы мог быть попыткой общения с миром духов по ту сторону. Путешествия глубоко под землей, вероятно, помогали людям покидать привычные им миры, скорее всего, во время поста, пения и танцев или приема наркотиков, усиливавших этот опыт.

Рисунок 2.4. «Шаман» из французской пещеры Труа-Фрер.

Льюис-Уильямс заходит слишком далеко во многих своих идеях. Мысль о том, что шаманские практики сегодня по всему миру, от Южной Африки до Сибири и Южной Америки, в целом одинаковы, игнорирует культурный контекст и жизненно важные различия в наши дни. Поэтому утверждение о схожести всех этих практик с обычаями пещерных исследователей, живших много тысячелетий назад, выглядит абсурдным. Наиболее строгим критиком Дэвида Льюиса-Уильямса является Пол Бан. Он осудил ученого за пристальное внимание к так называемым «шаманским» эксцессам, которые не допускают альтернативных объяснений искусства. По его мнению, искусство обеспечивало некоторый контроль над изображенными животными и, следовательно, над некоторыми видами симпатической магии[18]. Другие ученые сомневаются, действительно ли истоки изобразительного искусства возникают в попытках проследить геометрические или животные формы, воспринимаемые в трансе, когда в таком состоянии сознания образы смещаются, трансформируются и запутываются.