История мангитской династии

Короче говоря, в таком [плачевном] положении мы вернулись в Ташкент. Царевич рассчитывал на то, что возможно губернатор Ташкента вернет области. Он же дал ему горсть орехов и фисташек и распрощался с ним. Так прибыли в Бухару. Эмир также питал надежду на возвращение некоторых областей. Когда увидал, что мы прибыли с пустыми руками, то очень огорчился. Он понял, что эти неудачи и огорчения произошли из-за его собственной неосмотрительности и из-за глупости его посла. Он спросил у меня: «Очевидно, грязь посла и вас запачкала [вероятно, посол совершал грязные дела]». Я ответил: «Нет, посол не делал преднамеренно или с умыслом ничего такого, чтобы противоречило самопожертвованию и интересам государства. Однако, сколько бы и что бы он ни говорил и ни делал, — все было не к месту. Но вины его в этом нет. Ответственность за это несет правительство и прежде всего за то, что оно назначает подобных лиц на высокие посты и на ответственные дела. Положение его в точности напоминает обезьяну-сторожа». Эмир спросил: «В чем дело?» Я рассказал: «Один садовник сильно привязался душой к обезьяне и выбрал ее себе в друзья. Однажды, выбрав в саду себе удобное место для отдыха, уснул. Обезьяна взяла веер и стала прогонять мух. Но как ни старалась обезьяна, размахивая веером, защитить его, мухи со всех сторон нападали на спящего, залезали в ноздри и глаза садовника. Расстроенная обезьяна схватила камень в десять сир[216] от весов, которым взвешивали виноград, и запустила им в мух. От удара мозги брызнули из головы садовника. Это было наказание за то, что он допустил к делам своего дома и своей жизни недостойного». Эмир сказал: «Что я могу сделать, если кушбеги допустил его к этому важному делу?» Я промолчал, не сказав, что кушбеги еще глупее его [посла].

Однажды мы были на приеме у одного из министров императора. Он сказал: «Я слышал, что вазир Бухары Мухаммад-шах кушбеги хороший человек, но неграмотный. Каким же образом он справляется с делами министерства?» Я ответил: «Он стал вазиром, благодаря многолетней службе. С детства он находился при стремени эмира». Министр сказал: «Я не говорю, что его нужно повесить или заточить в тюрьму и там уморить, но работа министра требует ума и грамотности. Вазир должен обладать умом и владеть пером, чтобы устранять изъяны государства. Персона министра близка персоне падишаха. И тайны падишаха должны быть под силу вазиру. Если министр не будет сам владеть пером, то вынужден будет государственные тайны излагать писцу, а последний не имеет достоинств министра. Непременно тайна будет разглашена». Я ответил: «В нашей стране государственных секретов немного. Мы пребываем в колыбели мира и безопасности. У нас больше обывательских, жизненных секретов. И разглашение их не принесет вреда государству». Он продолжал: «Сохранение всяких секретов — необходимое качество благородства и человеческого достоинства. Нужно, чтобы никто не знал о скрытых грехах и испорченности падишаха. Применение этого в отношении султанов — предписание шариата».

И эта неразумность нашего вазира стала очевидной для него еще и из следующего. Однажды несколько русских начальников приехали в качестве путешественников, [чтобы все] осмотреть. Их безо всякой причины посадили на цепь, а имущество их было разграблено, растащено и конфискована. А потом под каким-то предлогом их выпустили. На самом деле, если хорошо посмотреть, все потрясения и смуты, которые происходят в этом государстве, все недостатки, которые здесь имеются — все [происходит] из-за неразумения вазира; его слабости и глупости.

Да, общий ход государства и его упадок вызван явной причиной, и этой [причиной] является Мухаммад-шах кушбеги. Во-первых, если бы у него было хотя бы немного ума и мудрости, то он не взялся бы за руководство вазиратом. Он заранее разузнал бы из исторических книг о занимаемом ими [вазирами] положении с тем, чтобы спросить себя: «Подхожу я для этого дела или нет?» Ум повелевает, что не следует брать на себя бремя сана, если не видишь общее благо конечным результатом. И для того, чтобы сберечь самого себя, ни один умный человек не возьмет на себя обязанность военачальника, вазира, с которыми связана погибель в этом и том мирах. А если уж ему выпала доля приказывать и распоряжаться, то делать это надо ради блага рода человеческого; Счастье не в том, чтобы наполнять и освобождать утрэбу и произносить молитвы. В действительности такой человек есть ассенизатор в образе человеческом. Наконец, тот, кто от страха не в состоянии сказать падишаху слово правды, — как может управлять делами вазиратства?

Дело в том, что в руках вазира должна быть хотя бы частично власть, дабы он мог решать государственные дела. Затем, если же ему свободу действия и власти не дают, — ему следует тут же сбросить с себя бремя вазирства, не задумываясь о гневе султана.