История Марго

Несколько минут мы молчали. Я щипала травинки между пальцев босых ног.

– Это пройдет, – сказал Тео, дотрагиваясь до моего плеча.

– Что?

– Ты хочешь дистанцироваться от матери.

– Это она хочет, а не я.

– Я знаю, что иногда это так выглядит. Она всегда была независимой, но ты ей дорога.

От нашего разговора мне стало неловко, и я попыталась сменить тему.

– Расскажи, – попросила я, – как вы познакомились с Матильдой.

Я знала, что Тео любит эту историю, но никогда не слышала ее целиком.

Он начал описывать их первую встречу, и его глаза засияли. Она сидела у окна в кафе на углу, недалеко от его дома. Он сотни раз проходил мимо этого кафе, но раньше ни разу не бывал в нем – слишком уж безликим оно выглядело. И вот он толкнул дверь и сел за столик по соседству с ней. Кофе был жидким, и официантам не понравилось, что он больше ничего не заказал. Он промаялся часа три, прежде чем подойти к Матильде.

– Удивительно, что она не ушла, пока ты собирался с духом, – сказала я.

– Она писала что-то в блокноте и то и дело заглядывала в сумку, и всякий раз я думал: ну все, сейчас она достанет кошелек и будет рассчитываться.

– Может, она тоже наблюдала за тобой.

– Она была совершенно поглощена работой.

– А как она была одета?

– Длинное желтое платье с ремнем, – без запинки ответил Тео. У него была фотографическая память. – Подойдя ближе, я увидел, что она не пишет, а рисует. С того места, где я стоял, ее наброски выглядели как виноградные гроздья. Это было платье, расшитое жемчугом. Я спросил, можно ли мне сесть за ее столик. Вскоре выяснилось, что мы оба работаем в театре. У нас даже были общие друзья, но мы почему-то никогда не встречались.

– Ты тогда уже был знаком с моей матерью?

– Не я, а Матильда. Она придумала костюмы для “Матери”. Она нас и познакомила.

– А что было потом?

– Я заказал два бокала вина и сырную тарелку. Хлеб был черствым, как сухая губка, сыр – отвратительным, но мы все съели, разламывая хлеб на маленькие кусочки и запивая вином. В какой-то момент, когда в разговоре наступила пауза, я наклонился к ней через стол и поцеловал ее в губы.

– Поцеловал! – воскликнула я. – Ничего себе наглость!

– Это все вино. Чтобы поцеловать ее как следует, мне понадобилась еще неделя.

Тео и Матильда были мне как вторые родители, и этот глубоко личный рассказ об их первой встрече меня взволновал, хотя чувствовала я себя несколько странно. Они возились со мной, когда я была маленькой, купали меня и готовили ужин, если Анук задерживалась. Когда мне исполнилось двенадцать и Анук решила, что теперь я уже достаточно самостоятельна, они стали бывать у нас реже, но все равно время от времени приходили составить мне компанию.

Они входили в число тех немногих людей, кто знал правду о папе и кто видел его. Я гадала, не обвинят ли их завтра в том, что они все рассказали журналистам.

– Марго, прием-прием, – сказал Тео и помахал ладонью у меня перед носом.

Между его пальцев просачивались солнечные лучи. Я слышала лишь вопли детей, прыгавших в бассейн.

Когда я вернулась, Анук сидела на кровати, застеленной бельем горчичного цвета, которое она любила, потому что оно выгодно подчеркивало теплый оттенок ее кожи. Она терла ступни черной пемзой. Белые частички пыли кружились в воздухе и оседали около кровати.

– Как бассейн? – спросила она, не поднимая головы.

– Освежает. Только мы полотенца забыли.

– Народу, наверное, полно. Ненавижу, когда вокруг толпы людей в купальниках.

– Тео рассказал мне, как встретил Матильду.

Анук замерла, и пемза зависла в воздухе над ее правой пяткой.

– Красивая история, да? Но не забывай, что отношения не бывают идеальными.

Она подняла глаза и оглядела меня с ног до головы. Над губой у меня блестел пот. Я ощущала тяжесть своих волос, завязанных в узел и оттягивающих голову назад.

– Слава богу, что ты не уродина, – сказала она. – Тебе будет легче найти работу.

– Как думаешь, я похожа на тебя? – спросила я, вспомнив слова Давида.

– Это вопрос восприятия, разве нет?

– А все-таки, если рассматривать мои лицо, грудь, живот, я похожа на тебя?

Она продолжала счищать с пяток ороговевшую кожу.

– Есть ли у нас одинаковые черты? – Она сдвинула брови. – Наверное. Но разве этого достаточно? Откуда я знаю, похожа ты на меня или нет? То, как мы выглядим, еще не говорит о сходстве на более глубоком уровне. Вот, например, я все вспоминаю одну очень толстую женщину. Вчера вечером я ехала с ней в поезде. Она была такой необъятной, что заняла часть моего сиденья, и мне пришлось убрать локти, чтобы она поместилась. Я ждала, когда же она встанет, а когда она наконец это сделала, оказалось, что она двигается невероятно грациозно, словно тело у нее как перышко. В ней не было ничего грузного. Она поднялась красиво, бесшумно и без малейшего усилия. Она напоминала танцовщицу.

Анук встала и вскинула руки, но ее движения казались фальшивыми, как будто она пародировала балерину, которая готовилась выступать в Большом театре.

– На первый взгляд мы были совсем разными, – сказала она. – Но я ощутила близость с этой женщиной.