История марксистской диалектики (От возникновения марксизма до ленинского этапа)

Нужно подчеркнуть, что попперовская характеристика философии Маркса весьма непоследовательна и противоречива. Маркс фигурирует то как «фальшивый пророк», то как «серьезный мыслитель». Поппер возражает против недооценки теоретического наследия Маркса. Он считает, что Маркс вполне заслуживает того, чтобы быть рассмотренным не в качестве ученика Гегеля, а как самобытный исследователь. Работы Маркса, признает он, открыли глаза и заставили немало ученых по-новому взглянуть на многие вещи. В частности, возвращение к домарксовской социальной науке теперь просто немыслимо. Все современные мыслители, подчеркивает позитивист, обязаны Марксу даже тогда, когда они об этом и не подозревают.

Сказанное отнюдь не означает, что Поппер согласен с марксизмом. Напротив, его последующие замечания сводят на нет смысл вынужденных полупризнаний. Вслед за утверждением о большом влиянии марксовской мысли Поппер спешит доказать ошибочность марксистского учения. Попытка Маркса применить рациональный метод к проблемам социальной жизни представляется ему совершенно несостоятельной и неудачной. Диалектика, которую разрабатывали Гегель и Маркс, кажется Попперу «вещью очень путаной». Диалектический метод Маркса он но существу подводит под «историцизм», и в силу этого «критика марксистского историцизма» распространяется также на все пункты его диалектики (72, 407).

Считая неверным взгляд, что Маркс – эпигон Гегеля, он в то же время не видит принципиальной разницы между их методами мышления. Работа Маркса, по мнению Поппера, сводилась лишь к применению диалектики Гегеля к проблемам социальной жизни и потому его учению свойственна была спекулятивность и его прогнозы имели характер прорицаний, а не силу научно обоснованных выводов. «Следует спросить, – ставит вопрос Поппер, – плодотворен ли марксовский метод или нет, т.е. годится ли он для решения научных задач или нет?» Нет, не годится, отвечает он, потому что данный метод является историцизмом чистой воды (72, 106).

Добавим, что Поппер решительно отвергает характеристику диалектики Маркса как материалистической. Учение Маркса, говорит он, нельзя причислять к материализму. Его интерес был прикован исключительно к экономическим вопросам, анализом которых он занимался всю жизнь (72, 128). Поэтому «историцизм» марксовского типа в противоположность идеализму Гегеля или психологизму Милля Поппер определяет как экономизм, далекий от материализма, якобы игнорирующего духовную сферу человеческой жизнедеятельности (72, 131).

Как видно, Поппер произвольно ограничивает так называемый историцизм предсказаниями будущего, которые почему-то противопоставляются им объяснению настоящего. Мысли Поппера движутся в устоявшемся русле позитивистских представлений об общественных явлениях, согласно которым эти явления не поддаются генерализации. Как позитивист, Поппер исходит из агностического тезиса, что принцип детерминизма «не работает» в социологии и что исторические закономерности непознаваемы и потому предвидение хода истории строго научными средствами – дело невозможное[49].

Есть у врагов марксовской диалектики (вроде Бохенского, Хука, Ясперса и пр.) еще один «неотразимый» аргумент. Существование материалистической диалектики как особого метода познания приводит, утверждают они, к несколько модернизированной теории «двух истин» – истины научной и истины «диалектической», уразуметь которую дано не всякому (К. Ясперс). С другой стороны, в диалектическом материализме охотно используется и противоположное, по мнению критиков, определение диалектического метода как строго научного. Если диалектический метод действительно совпадает с научным методом познания, то какой смысл выделять его особо? Не экономнее ли отказаться от него? (С. Хук) (см. 21). Легко понять, что признание диалектики строго научным методом не противоречит подчеркиванию особенности этого метода. Ведь когда говорится о научности диалектики, на первый план выдвигается рациональный характер средств, приемов, путей достижения объективной истины, всего того, стало быть, что свойственно всякому научному познанию. Когда же речь заходит о диалектике как особом методе познания в сравнении с иными методами научного же познания, отмечается в первую очередь и главным образом, что она есть логика науки. Диалектика не стоит над науками, а совершенствуется на базе развития наук и со своей стороны способствует их прогрессу. Таким образом, речь идет о том, что диалектика не насильственно навязывается извне наукам, а, напротив, является органическим продуктом их развития и служит их общей методологией.

Однако (и этот момент нужно подчеркнуть самым решительным образом, потому что именно здесь лежит корень «злобы и ужаса» буржуазных доктринеров-теоретиков, о которых упоминал Маркс) диалектический метод не просто научный метод, он составляет логику и теорию познания современного материализма, служащего теоретической основой научного коммунизма. Вот почему споры о диалектике выходят за пределы одной лишь науки и носят идеологический характер.