История марксизма-ленинизма. Книга вторая (70 – 90-е годы XIX века)

Наибольшее влияние на развитие философских идей ревизионизма 90-х годов оказали идеи представителей Марбургской школы, ориентировавшихся на гносеологическую проблематику философии Канта применительно к анализу современных естественнонаучных теорий конца XIX – начала XX века. Марбургская школа, абсолютизировавшая роль абстрактно-теоретического мышления и противопоставлявшая гуманитарному знанию естественнонаучное как образец рационального познания, влилась в позитивистское течение буржуазной философии. В Германии влияние идей ее крупнейших представителей – Когена, Кассирера, Наторпа, Форлендера, Штаммлера испытали Штаудингер и Вольтман, активно пропагандировавшие неокантианство в социал-демократической литературе, а через них – Бернштейн и его сторонники.

Известно, что ни один из лидеров Марбургской школы в 90-е годы не занимался всерьез изучением марксистского учения, ограничиваясь поверхностным знакомством с его популярным изложением в социал-демократической литературе тех лет. Их критика философских идей марксизма, обращенная, по сути, против догматического, подчас вульгаризаторского толкования диалектического и исторического материализма некоторыми учениками, соратниками и последователями Маркса и Энгельса, абсолютизирует элементы философского нигилизма, объективизма, абстрактного социологизма, присущие в известной мере их концепциям, и отождествляет философские идеи Маркса и Энгельса с их упрощенными трактовками. Отсюда – обвинения в метафизичности, антиисторичности, «идеологическом» характере марксистской философии со стороны неокантианцев Марбургской школы.

Наиболее отчетливо социальная направленность неокантианской критики марксизма проявилась в неприятии материалистического понимания истории, раскрывающего зависимость политико-идеологической надстройки от базиса и разрушающего, фактически, тезис о независимом, надклассовом характере государства.

Неокантианская критика материалистического понимания истории направлена против экономического обоснования социализма и против тезиса о неизбежности социализма. Критикуя под видом материалистического понимания истории его схематическое изложение в форме «экономического материализма», Форлендер, Вольтман, Штаммлер, Штаудингер выступали против вульгарного понимания социального детерминизма как «чистой каузальности». Но, подчеркивая невозможность познания истории с позиций механистического детерминизма, сами неокантианцы решали этот вопрос в традициях кантовского идеализма: они противопоставили объективное субъективному, экономические детерминанты – политическим, идеологическим, духовным, познание истории – ее революционному преобразованию. Адекватным методом познания общества выступает для Когена, Вольтмана, Штаммлера не диалектика, а кантовский телеологический метод. «Что касается будущей судьбы социализма, – писал Вольтман, – то марксисты считают экономической, естественной необходимостью, что социализм должен заменить капитализм по тем же неизбежным законам экономического развития, по каким капитализм заменил феодализм; идеалисты же видят в социализме этическую и культурную необходимость»[1788]. По мнению Штаудингера, «анализ законов, по которым люди ставят перед собой цели, основан на исследованиях Канта, в то время как анализ законов, по которым до настоящего времени развивалась экономика, основан на исследованиях марксизма»[1789].

Неокантианская критика марксизма получила в 90-е годы широкое распространение в социалистических кругах не только в Германии, но и в России в виде «легального марксизма», а также во Франции, где еще в 1891 году Жорес выдвинул идею синтеза неокантианства и социализма[1790].