История Масуда. 1030-1041

Всеми этими качествами Абу-л-Фазл обладал. Его живой ум, широкая эрудиция, литературные способности и умение успешно выполнять возлагаемые на него поручения вскоре сделали его близким человеком Абу Насра Мишкана, его правой рукой. А в пору правления Мас'уда он снискал покровительство этого султана. Наиболее достойным кандидатом на пост начальника государственного секретариата после смерти Абу Насра Мишкана был Абу-л-Фазл, однако султан Мас'уд, воздержался от назначения его на эту должность, объясняя это молодостью лет нашего автора, хотя Абу-л-Фазлу было тогда уже 45 лет. По существовавшему в те времена обычаю, на важные государственные посты назначали только стариков, переваливших за шестой десяток. Новый начальник секретариата, Абу Сахль Завзани, глава сторонников Мас'уда и ярый недоброжелатель Абу Насра Мишкана, перенес неприязнь на Абу-л-Фазла. Совместная работа их не ладилась. Стремление Абу Сахля установить в секретариате новые порядки и вести дела не так, как их вел Абу Наср Мишкан, вскоре привело к открытому конфликту с Абу-л-Фазлом, продолжавшим держаться линии своего прежнего начальника. Абу-л-Фазл подал султану прошение об отставке от должности помощника Абу Сахля Завзани и переводе в какое-нибудь другое ведомство. Но султан отказался удовлетворить это прошение, объявил, что питает к нему полное доверие, и приказал Абу Сахлю исправить отношение к своему помощнику и заместителю.

Отношения внешне как будто улучшились, но не успело царство Мас'уда кончиться его гибелью, не успел сын его Мавдуд силой оружия одолеть освобожденного из заключения брата его отца, эмира Мухаммеда, предать его вместе с сыновьями казни и сесть на престол, как служебное положение Абу-л-Фазла переменилось в худшую сторону, и он вскоре был удален из государственного секретариата. «Потому что — пишет наш автор — переменился человек. Отчасти вина лежала на мне, и наступила суровая полоса моей жизни: я еще в молодые годы попал в клетку; были совершены ошибки. Я то поднимался, то падал и испытал много мягкого и жесткого. Прошло 20 лет, и я все еще наказан, а все миновало». Что же случилось? До сих пор это остается тайной и, вероятно, останется тайной, ибо мало надежды, чтобы открылся какой-нибудь доселе неизвестный источник, который пролил бы свет на этот незначительный факт. Вероятней всего, «ошибки» Абу-л-Фазла были каким-то политическим просчетом с его стороны, иначе они не давали бы себя знать ещё через 20 лет после их совершения. О них сейчас можно строить лишь разные предположения, исходя из слов самого Абу-л-Фазла и слов историка Гардизи.

Когда читаешь о систематических неудачах Мас'уда на войне с Сельджукидами, то невольно возникает мысль о том, что причина тому кроется не только в отсутствии у султана дарования полководца, не только в дурном снабжении армии и неприспособленности ее вести боевые операции в условиях пустыни, но что была еще какая-то сила, усугублявшая и без того тяжелое положение армии, сила, которая располагала ее на таких лагерных стоянках, где нет ни воды, ни корма для животных, сила, которая всячески поддерживала в голодающих бойцах ропот и нежелание драться с противником, которая каждый раз препятствовала развитию успеха даже в редких случаях победы, выпадавшей на долю войск Мас'уда, которая, наконец, в момент решительного сражения толкнула часть войск к переходу на сторону противника, а другую часть увлекла в беспорядочное бегство. И понемногу в голову читателя приходит другая мысль, мысль о существовании заговора близких к престолу людей, которые, прикрываясь всеобщим недовольством в стране, задались целью произвести дворцовый переворот, лишив сначала Мас'уда могущества путем военного разгрома, и что заговорщики находятся здесь же, в армии. Почувствовал это или узнал достоверно и сам Мас'уд. Сейчас же после возвращения жалких остатков войск из-под Денданекана в Газну, он со свойственным ему коварством приказывает арестовать всю военную верхушку: главнокомандующего Али Дая, командующего войсками в Хорасане, хаджиба Субаши и начальника гвардии Бектугды. Тем временем сильный отряд хаджиба Алтун-таша, отправленный на усиление гарнизона Балха, на который возлагали большие надежды, был в пути рассеян противником вследствие преступной беспечности.