История матери

– Ох, я знаю, но, родная, увидев ее, мне стало совершенно ясно, что это Лилли. Она – Лилли! То есть я не хотел забегать вперед и давать ей имя без тебя, просто так получилось. Разговаривая с ней, я сказал: «Привет, Лилли!» Вот и все. И это имя прижилось. Потом медсестра стала называть ее Лилли, и, разговаривая с твоими родителями, я сказал: «У нас родилась Лилли!» Тем дело и кончилось. – Он тихо засмеялся. – Лилли – красивое имя, и я знал, что оно одно из тех трех, которые ты выбрала. – Он вздохнул. – Не расстраивайся, Джесс, старайся не думать ни о чем. Тебе пришлось несладко. Вам обеим пришлось несладко. – Он взглянул на девочку, которая, казалось, спала у него за спиной. – Но мы все переживем и выдержим. Мы станем потрясающей семейкой, и я безмерно благодарен за то, что вы обе есть у меня, – выдохнул Мэттью, словно разминаясь, и она впервые заметила темные круги у него под глазами. Он погладил ее по тыльной стороне ладони, стараясь не задеть канюли.

– Что со мной произошло? – глотая слезы, спросила Джессика.

Встряхнув головой, Мэттью присел на край кровати. Джессика вздрогнула и напряглась, боясь, что он заденет ее живот, который очень, очень болел.

– Когда схватки замедлились, я подумал, что все идет как надо. Мы смеялись в родильной палате, а потом у тебя вдруг начались ужасные боли… – Вспоминая об этом, он закрыл глаза.

– Это я помню.

– Я не знал, что делать. Я до смерти испугался, Джесс. Просто до смерти испугался. Это был самый тяжелый момент в моей жизни. Я побежал позвать на помощь, меня не было всего несколько секунд, буквально несколько секунд, а когда я вернулся в палату с доктором, то нашел тебя упавшей, без сознания. Это был кошмар. Все закрутилось с дикой скоростью, и команда здешних врачей оказалась просто великолепной. Они выгнали меня из палаты, я хотел остаться с тобой, но они мне не разрешили. Они положили тебя на каталку и покатили куда-то. Я просто сидел в коридоре и ждал, пока они сделают тебе кесарево сечение. Никогда в жизни время не тянулось так медленно.

Джессика кивнула. Это все, что ей нужно было узнать, как будто для доказательства было недостаточно болезненного разреза на животе.

– У тебя произошел разрыв плаценты, у Лилли замедлилось сердцебиение, и она получала кислород не в том количестве, которое ей было необходимо. И у тебя открылось кровотечение. Сильное кровотечение… – Он провел ладонью по глазам и лицу, словно пытаясь стереть с него следы тяжелого воспоминания. – Все были в страшной панике. Я бы не хотел снова пережить это.

– О боже, Мэтт, – зарыдала она. Все случившееся было так не похоже на те сентиментальные переживания, которые должны были еще больше укрепить связь между ними и о которых она размышляла прежде. Ею овладело смятение. Казалось, Мэттью рассказывает о ком-то другом, как будто она проснулась с похмелья и совершенно не понимает, как оказалась здесь, в этом самом месте, и зачем пришла сюда. Это пугало и сбивало с толку. – Мне это не нравится.

– Я понимаю, Джесс. Но теперь все хорошо, и это главное. – Он говорил убедительно. – Твои родители безумно волновались. Я разговаривал с ними сегодня утром и сказал, что теперь все хорошо.

Из кроватки послышалось тихое хныканье. Мэттью, как по команде, отпрыгнул от кровати и взял их крохотную дочь на руки.

– Вот она, и ей не терпится познакомиться с мамочкой! – Аккуратно и легко подняв ее, словно он всю жизнь держал на руках новорожденных, Мэттью, поддерживая головку младенца, положил его на согнутую в локте руку своей жены.

– Какая она маленькая, – заметила Джессика, отгибая одеяло и разглядывая свою дочь, одетую в бледно-розовый комбинезон, подаренный матерью Мэттью. Он был ей велик. Рукава были аккуратно подвернуты на миниатюрных запястьях, штанишки свисали с ножек и пузырились на животике. Первое, что заметила Джессика, это то, что ее рука совсем не ощущала тяжести, это, скорее, было похоже на мешочек с костями, чем на настоящего человека. Потом она обратила внимание на густые темные волосы, взлохмаченные, словно их специально так уложили. Крохотные кулачки быстро метнулись к лицу, нанося удары по какому-то невидимому предмету, девочка засучила ножками, извиваясь в своем наряде из махровой ткани. У нее был маленький приплюснутый нос, а глаза были плотно закрыты. Ноготки были просто крохотными и уже отросли.

– Разве она не красавица? – Мэттью внимательно посмотрел на дочь с выражением безмятежной радости на лице.

Джессика кивнула. Она погладила пальцем пухлую щеку своей малышки. Поднеся ее к своему лицу, она вдохнула ее запах. Она благоухала.

В палату вошла другая медсестра с бутылочкой смеси.

– Привет, мамочка, – радостно улыбнулась она Джессике белозубой улыбкой.

Привычка называть рожениц их новым титулом явно не теряла своей привлекательности.