История Мексиканской революции. Том 1. Истоки и победа 1810-1917 гг.

«Верховный главнокомандующий» согласился со всем, кроме самого главного: он не хотел быть временным президентом и, соответственно, собирался участвовать в будущих президентских выборах.³¹³ Пытаясь перехватить инициативу, Карранса объявил о созыве в Мехико 1 октября обещанной им в Торреоне хунты лидеров конституционалистского движения. Но если Вилья имел в виду только командиров, причем тех, под началом которых было много бойцов (в зависимости от численности отрядов и распределялись бы голоса на будущем съезде), то Карранса разослал приглашения и временным губернаторам штатов, назначенным некогда им самим. При таких условиях будущая хунта явно теряла свой репрезентативный характер.

Противники Вильи обвиняли его в милитаризме: почему судьбы страны должны решать именно военные лидеры? Однако все генералы или полковники армии конституционалистов (за исключением разве что Анхелеса) в недавнем прошлом были гражданскими людьми. Их авторитет, как правило, базировался на личных достижениях в борьбе против Уэрты, а не на дипломе военной академии. В этом смысле подход Вильи был абсолютно демократичен и поэтому весьма популярен в стране. Только те, кто низвергнул диктатуру, а не те, кто получил должности благодаря высокой протекции, имеют право вершить историю Мексики.

13 сентября Карранса заявил Обрегону, что все вопросы, касающиеся кандидатуры будущего президента, должна решать созываемая им репрезентативная хунта, а не два генерала, пусть и очень авторитетных в стране. Карранса не без оснований рассчитывал, что на будущем съезде получит прочное большинство.

Вилья был раздосадован, узнав о фактическом отказе «верховного главнокомандующего». Получалось, что он сдал Обрегону Майторену и ничего не получил взамен. Причем Вилья даже не был уверен в том, что Обрегон ведет самостоятельную игру, а не просто выигрывает время для Каррансы с его карманной хунтой.

Генералу Хиллу, который согласно выработанному компромиссу должен был с верными Обрегону войсками заменить Кальеса на посту командующего в штате Сонора, Вилья отдал указание прибыть из Соноры в Чиуауа. Тот указания Вильи просто проигнорировал, и в Соноре опять начались мелкие стычки между силами Хилла и Майторены.

Обрегон послал Вилье успокоительное письмо, но по сути ему было сказать нечего. Поэтому Обрегон опять решил поехать в Чиуауа, чтобы снова попытаться договориться с Вильей, и эта поездка едва не оказалась в его последней.³¹⁴ 16 сентября Обрегон вместе с Вильей торжественно отмечал День независимости Мексики. На этот раз от внимания Обрегона не укрылось то обстоятельство, что Вилья нарочно демонстрировал всю мощь «Северной дивизии», давая понять, что не позволит обманывать себя вечно. Со своей стороны, Обрегон в ходе незаметной, как он ошибочно считал, работы с генералами Вильи выяснил, что многие из них готовы в критический момент предать командира и перейти на сторону Каррансы. Главное, чего они жаждали, - сохранить нажитые во время революции богатства и политический капитал. Вилья фактически заставил Обрегона направить

Хиллу инструкцию с приказом отступить в Чиуауа. Однако Хилл, понимая всю щекотливость положения Обрегона в ставке Вильи, не выполнил и этого приказа, чем подверг Обрегона реальной опасности.

17 сентября 1914 года, узнав о нападении отрядов Хилла на войска Майторены, Вилья впал в бешенство, назвал Обрегона предателем и пригрозил расстрелять его без суда и следствия. Вдобавок ему доложили о подрывной деятельности Обрегона среди его собственных генералов. Вилья и Обрегон орали друг на друга, используя почти нецензурные выражения, и едва не схватились за пистолеты. Потом Вилья узнал, что ругань была слышна в приемной, где находилась его молоденькая секретарша. Командир «Северной дивизии» извинился перед девушкой и пообещал, что больше не позволит себе таких крепких словечек. Рауль Мадеро и некоторые генералы Вильи отговорили того от расстрела Обрегона. Жена Вильи Лус Корраль потом рассказывала, что это она якобы спасла жизнь генералу, запретив убивать его в своем доме.³¹⁵ А потом, мол, Вилья уже и сам остыл. Как бы то ни было, формально Обрегон и Вилья помирились, хотя без достижения новых политических договоренностей это примирение было искусственным и недолговечным.

Оба вождя опять подтвердили свои недавние договоренности относительно будущего съезда генералов революционной армии и принятия на себя Каррансой полномочий временного президента. Однако теперь Вилья не хотел отпускать Обрегона в Мехико до тех пор, пока Карранса не даст недвусмысленный положительный ответ.

Сначала Вилья хотел послать в Мехико своих представителей, но потом неожиданно позволил и Обрегону ехать вместе с ними. Он задумал повторить трюк, который Уэрта едва успешно не применил против него самого летом 1912 года. Под влиянием Фьерро и Урбины Вилья решил все-таки убить опасного Обрегона, без которого Карранса был всего лишь бумажным тигром, но сделать это на формально неподконтрольной себе территории.