История Мексиканской революции. Том 1. Истоки и победа 1810-1917 гг.

Между тем отряды Вильи и Сапаты в Мехико начали процесс ликвидации своих оппонентов, согласованный во время встречи 4 декабря. Всего были убиты примерно 150-200 человек. Репрессии не носили массового характера и не задевали интересов тысяч столичных жителей.³³⁵ Но все же возмутили Гутьерреса и его правительство, так как с президентом никто действий не согласовывал. Гутьеррес стал осознавать, что является марионеткой в руках Вильи. Хотя на высший пост в стране его избрали, как мы помним, по инициативе другого человека - Обрегона.

Особенно потряс Гутьерреса случай с подполковником революционной армии, бывшим школьным учителем Берлангой. Тот выразил возмущение выходкой подвыпивших в ресторане гвардейцев Вильи «дорадос», которые отказались оплатить счет. Пристыдив их, Берланга сам заплатил хозяину. После этого подполковника арестовал Фьерро. Он разрешил ему написать предсмертное письмо, и Берлангу хладнокровно расстреляли «дорадос». Даже для Фьерро этот поступок был постыдным, и он начал выказывать недовольство Вильей, который приказал-де ему ликвидировать Берлангу. Вилья в своих мемуарах описывал этот случай несколько по-другому. Якобы Берланга на каждом углу заявлял, что Вилья бандит, за что военачальник и приказал его расстрелять после личного допроса.

Помимо Берланги были казнены три бывших генерала федеральной армии, в том числе и Охеда, который смог уйти при штурме Вильей Охинаги в январе 1914 года. По логике, их следовало бы наградить за полную профнепригодность, существенно облегчившую победы конституционалистов. Вилья приказал уничтожить и Паулино Мартинеса, хотя журналист еще недавно, на Конвенте в Агуаскальентесе прославлял его от имени Сапаты. Справедливости ради следует отметить, что все основные военнополитические лидеры Мексики того времени практиковали ликвидацию своих политических противников без суда и следствия. Но благодаря пропаганде Каррансы для многих исследователей именно Вилья и Сапата навсегда остались единственными злодеями в мексиканской истории.

Несмотря на распускаемые Каррансой слухи о зверствах «варваров» Сапаты и Вильи в Мехико, дипломатический корпус предпочел остаться в столице. Карранса предлагал иностранным дипломатам эвакуироваться вместе с его армией в Веракрус, так как в противном случае он-де не может отвечать за их безопасность.³³⁶ Отказавшись от эвакуации, они не прогадали. Дипломаты видели, как голодные солдаты Сапаты с протянутыми шляпами смиренно просят милостыню на улицах столицы, хотя могли бы «реквизировать» все, что заблагорассудится.

Тем не менее случай с Берлангой переполнил терпение президента Гутьерреса, и он издал на рождество 1914 года специальный декрет, в котором осуждал политически мотивированные убийства без суда. Президент угрожал, что если репрессии не прекратятся, то Конвент может переехать в более безопасное место. Военный министр Роблес был послан к Вилье с предложением подать в отставку. Вместо этого Вилья сам прибыл в Мехико. Его отряды взяли под контроль главные здания города, в том числе и зал заседаний палаты депутатов, в котором продолжал работу поредевший после ухода сторонников Каррансы Конвент. К тому моменту Гутьеррес уже некоторое время вел тайную переписку с Обрегоном, пытаясь возродить план удаления с политической арены Каррансы и Вильи разом.³³⁷ Обрегон с ведома Каррансы контакт поддерживал, стремясь побудить Гутьерреса к открытому разрыву с Вильей. В частности, под влиянием писем Обрегона Гутьеррес стал планировать перевод своего правительства из Мехико в другой город, где не было гарнизонов Вильи. Таким образом, ставка Каррансы и Обрегона на раскол рядов Конвента стала оправдываться даже раньше, чем они предполагали.

Вилья между тем окружил своими солдатами резиденцию главы государства и вошел в кабинет президента, где встретил помимо Гутьерреса еще и военного министра Роблеса. Гутьеррес сознался, что хочет перевести свое правительство в Сан-Луис-Потоси, что Вилья назвал предательством. Потом командир «Северной дивизии» неожиданно успокоился и смиренно спросил, не боится ли Гутьеррес оставаться без защиты его войск. Президент ответил, что как раз вдали от него и Сапаты он будет чувствовать себя спокойно. Гутьеррес резко осудил убийство Берланги. На это Вилья лишь заметил, что оно осуществлено в интересах революции. В конце беседы Роблес лично обещал своему бывшему командиру Вилье, что правительство никуда не двинется из Мехико. И Вилья на время - по крайней мере, по видимости -оставил Гутьерреса в покое.

В середине декабря 1914 года положение войск Каррансы стало казаться безнадежным.