История Мексиканской революции. Том 1. Истоки и победа 1810-1917 гг.

7 мая 1911 года Диас заявил на заседании кабинета министров, что готов подать в отставку, если это принесет успокоение стране. Но через пару дней капитулировал Сьюдад-Хуарес, и таких размытых обещаний было уже недостаточно. Диас плохо себя чувствовал: помимо зубной боли у него возникли проблемы со слухом. И опять генерал Уэрта и министр финансов Лимантур пытались убедить президента в правоте своих противоположных взглядов. Уэрта доказывал, что взятие революционерами одного крупного города, пусть и стратегически важного, ничего не значит. Ведь выбили же войска ма-деристов из Агуа-Приэты меньше месяца тому назад. Склонившись к уху диктатора, Уэрта обещал ликвидировать восстание на севере с двумя тысячами кавалеристов. Для того чтобы разделаться с Сапатой, ему якобы требовалось всего 1500 солдат. Мнение Уэрты поддерживал письмами из вынужденной эмиграции генерал Рейес. Он просил Диаса разрешить ему вернуться и раздавить революцию. Однако Диас снова прислушался к Лимантуру, который

доказывал, что дальнейшее сопротивление только радикализует повстанцев и они выйдут из-под контроля умеренного Мадеро.

17 мая Диас согласился уйти в отставку до конца месяца и обещал, что вице-президент сделает то же самое. Путь для подписания мирного соглашения был открыт. Документ, которым Мадеро надеялся раз и навсегда закончить революцию, был подписан 21 мая в Сьюдад-Хуаресе. В нем, как уже упоминалось, предусматривалась отставка президента и вице-президента. Новым временным президентом должен был стать министр иностранных дел в кабинете Диаса Франсиско Леон де ла Барра, которому поручалось организовать всеобщие выборы. Весь нанесенный революцией ущерб предполагалось погасить из государственных средств (например, вернуть принудительные кредиты). Объявлялась всеобщая амнистия. Революционные отряды подлежали быстрой демобилизации. Мадеро оговорил устно, что федеральная армия покинет северные штаты и революционеры будут назначать временных губернаторов ключевых штатов. Таким образом, соглашение оставляло в полной неприкосновенности весь государственный механизм диктатуры, прежде всего федеральную армию. Вскоре Мадеро заплатит за эту ошибку жизнью.

Подписанный договор (согласно которому по всей стране немедленно прекращались боевые действия) помешал войскам Сапаты взять Мехико.¹³⁹

25 мая 1911 года Диас подал в отставку и 31 мая на борту германского парохода «Ипиранга» отбыл в эмиграцию во Францию. Перед отъездом он произнес пророческие слова: «Мадеро выпустил на волю тигра; посмотрим, как ему удастся с ним справиться».

Беды Мадеро были вполне предсказуемы и без Диаса. Любой реформист, оказавшийся в гуще революционных потрясений, рано или поздно должен встать на одну из сторон: поддержать либо революцию, либо реакцию. Мадеро же пытался примирить приспешников Диаса с теми, кто боролся против них с оружием в руках. Это не могло получиться просто по определению. Реакционеры и крупные помещики ненавидели Мадеро зато, что он привел к власти представителей радикальных средних слоев и выпустил на волю столько лет подавлявшийся крестьянский протест. Крестьяне, рабочие и многие бойцы повстанческой армии критиковали Мадеро за соглашательство с де ла Баррой (с военной точки зрения в нем действительно не было никакой необходимости) и за то, что он оставил в неприкосновенности федеральную армию. К тому же Мадеро никак не соглашался на глубокие социальные реформы, стремясь примирить две противоположности на основе старого строя.

7 июня 1911 года Мадеро триумфально въехал в Мехико, и ему рукоплескали 100 тысяч горожан.¹⁴⁰ Де ла Барра из соображений безопасности попросил Мадеро, чтобы его не сопровождали вооруженные сторонники. Мадеро согласился.¹⁴¹

Сразу же после победы Мадеро постарался отделаться от ее архитекторов - Сапаты, Ороско и Вильи. Эта задача облегчалась отсутствием у Вильи каких бы то ни было политических амбиций. Он хотел наконец заняться мясным бизнесом, и Мадеро прямо предложил ему уйти в отставку и принять от него 25 тысяч песо. Вилья сначала отказался, заявив, что воевал не за деньги. Но Мадеро все же уговорил его взять 10 тысяч песо в качестве простого подарка. Хотя и необразованный, Вилья обладал хорошей интуицией и природной склонностью к политике. Он сразу понял, что в новом режиме для него нет подходящего места. Во время одного из банкетов, на который Мадеро пригласил близких себе по духу городских либеральных интеллектуалов, он попросил Вилью произнести тост. Вилья нехотя поднялся с места и сказал, что хотел бы перевешать всех находящихся в этом зале надушенных господ и продолжить дело революции. Он-то понимал, что народ не удовлетворится верхушечными перестановками в Мехико. Мадеро покровительственно улыбнувшись, назвал Вилью варваром и предложил ему сесть на место.

Конечно, Вилья был недоволен тем, как с ним обошлись. Он даже попытался разоружить внука Гарибальди, которого считал одним из главных инициаторов интриг против себя.¹⁴² Однако пока Вилье не оставалось ничего другого, как уйти из политики.¹⁴³