После окончания срока президентских полномочий Обрегон взялся за коммерцию с удвоенной энергией. В 1925 году его посетил на ранчо посол Японии перед отъездом на родину. Обрегон был в рабочей одежде и как раз занимался ремонтом техники.
«Ваше превосходительство, я с трудом узнал вас, так как вы переоделись», - сказал посол. Обрегон ответил: «Нет, Ваше превосходительство, я не переоделся, это моя обычная одежда, переодетым вы видели меня в президентском дворце».
В сентябре 1925 года генерал основал фирму «Альваро Обрегон и партнеры», став ее ведущим акционером и президентом. Эта фирма уже не занималась сельскохозяйственным производством, а вела торгово-посредническую деятельность. Она имела офисы не только в Соноре, но и в Мехико и Пуэбле, а в 1926 году учредила кооператив по сбыту горюче-смазочных материалов. Примечательно, что этот кооператив был официальным дилером американской нефтяной компании «Калифорния Стандард Ойл». Кроме того, в империю Обрегона входили мукомольные, хлопкобрабатывающие компании и завод по производству сахара.
Свои занятия Обрегон обосновывал с присущим ему чувством юмора: мол, в его возрасте уже трудно привлекать внимание молодых дам, поэтому приходится иметь много денег, красивых лошадей и роскошных автомобилей.
Обрегон очень активно использовал в коммерческих целях политическое влияние. Так, например, по его просьбе была национализирована американская компания «Ричардсон», у которой Обрегон быстро скупил земли в районе поселений индейцев яки. В 1925 году 11 друзей Обрегона просто выдали ему в качестве подарка каждый по три тысячи песо. Но еще более крупные подарки делал федеральный бюджет: Обрегон получил из казны в виде кредитов 300 тысяч долларов (то есть 600 тысяч песо), причем половину этой суммы нашло мексиканское генеральное консульство в Нью-Йорке. В 1926 году Обрегон прогарантировал взятый американцем Томасом Робинсоном Берсом кредит в Национальном банке аграрного кредита в объеме 145 тысяч долларов. При этом Обрегон так и не погасил свой долг перед американской фирмой «Грейс», которой сбывалнутв 1918-1920 годах.
Бизнес Обрегона по продаже горюче-смазочных материалов не задался, так как в 1926 году началось быстрое падение мировых цен на нефть.
Мукомольный бизнес страдал из-за небывалой засухи в Соноре, штате производившем 13-15% всей мексиканской пшеницы. Таким образом, к 1927 году Обрегон был на грани банкротства, причем основной частью его долговых обязательств владели американцы. Именно поэтому США считали Обрегона наиболее подходящей и управляемой кандидатурой на пост главы Мексики.
Помимо чисто финансовых соображений для переизбрания у Обрегона были и политические. Крайне недовольный доминированием КРОМ в правительстве, он полагал, что Кальес в секретном соглашении от 29 ноября 1924 года договорился с Моронесом передать последнему президентское кресло в 1928 году. Недовольство КРОМ Обрегон, кандидат армии, испытывал и потому, что Кальес, сокращая войска (к 1927 году до 55 тысяч), в то же время вооружал активистов КРОМ. Обрегон видел в этом создание альтернативных вооруженных сил, с помощью которых Кальес и Моронес хотят оттеснить армию от власти.
Будучи осторожным прагматиком, Обрегон исподволь, уже начиная с 1925 года, через прессу готовил общественное мнение к изменению основного постулата революции - запрета на переизбрание президента на новый срок. Адвокат Мануэль Калеро (кстати, видный деятель времен диктатора Диаса) начал активно обосновывать, что статья 82 Конституции запрещает переизбрание только действующему главе государства.315
Однако на первых порах эта точка зрения успехом не пользовалась. Еще в 1925 году Кальес громогласно заявил: «Я как настоящий революционер, не являюсь сторонником переизбрания президента, как это предлагают некоторые депутаты и сенаторы».Обрегон умело воспользовался начавшейся борьбой государства против церкви, чтобы и самому прозондировать общественное мнение относительно своей кандидатуры. 1 марта 1926 года он заявил, что постоянно подвергается «атакам реакционных каррансистов» и «консервативной партии», -как и в 1920 году, имея в виду не конкретную партию, а все контрреволюционные силы. Если эти атаки не прекратятся, сказал Обрегон, ему, возможно, придется вернуться в политику.
Осенью 1926 года, когда Лига защиты религиозной свободы перешла к бойкоту правительства и уже начались первые вооруженные стычки мятежников «кристерос» с армией и аграристами, Обрегон решил, что настало время менять Конституцию. На фоне крайнего осложнения внутриполитического положения страны он готовился предстать перед населением как спаситель и гарант гражданского мира. Кальес отправил депутата Гонсало Санчеса в Сонору с письмом Обрегону от «мельника с Севера». Этот псев-
Серрано и Обрегон: еще друзья |