История Мексиканской революции. Том 3. Время радикальных реформ 1928-1940 гг.

24 мая 1929 года «Правда» напечатала некролог о Гуадалупе Родригесе, написанный бывшим полпредом СССР в Мексике Станиславом Пестков-ским под псевдонимом Вольский. В статье справедливо отмечалось, что во время мятежа штат Дуранго оказался во власти реакционных путчистов и Гуадалупе Родригес отправился туда, чтобы с риском для жизни организовать партизанские отряды. Он «разоружил значительное количество белых банд, отнял у них лошадей и оружие. На лошадях ставили советское клеймо: серп и молот. Своей деятельностью он значительно способствовал победе правительственных войск над восставшими. Но когда восстание было подавлено, и в штате Дуранго была восстановлена «законная власть», помещики пожаловались ей на «притеснения» товарища Родригеса, и вот «революционное правительство», которое призвало крестьян на борьбу с контрреволюцией... арестует по наущению... помещиков товарища Родригеса и выдвигает против него нелепое обвинение в «незаконном присвоении правительственного оружия». Товарищ Родригес предстал перед военным судом, и... его расстреляли, несмотря на заслуги в борьбе против врагов правительства... Изменнически пролитая кровь товарища Родригеса не пропадет даром. Она убедит мексиканское крестьянство в том, что лишь революционная борьба масс не только против помещиков и империалистов, но и против всех правительств, именующих себя революционными, а на деле агентов крупных землевладельцев и иностранных капиталистов, борьба за подлинное рабоче-крестьянское правительство освободит окончательно крестьян Мексики от помещичьего ига»¹²¹.

Многие коммунистические партии в различных странах протестовали против убийства Гуадалупе Родригеса и Гомеса. Демонстрации перед мексиканскими посольствами состоялись в Стокгольме, Амстердаме, Монтевидео, Буэнос-Айресе и других городах. В некоторых случаях демонстранты швыряли в здания, где располагались дипмиссии, камни. Портес Хиль, осуждая демонстрации в своих воспоминаниях, почему-то не упоминает, в связи с чем они состоялись.

20 июня 1929 года правительство Мексики заявило о запрете компартии и объявило ее распущенной. Был закрыт центральный орган КПМ газета «Эль Мачете». 26 июня 1929 года «Правда» писала жирным шрифтом, что «жизнь видных мексиканских коммунистов в опасности»¹²². Всех иностранцев, уличенных в связи с компартией, высылали из Мексики. В это же время при поддержке властей активисты КРОМ напали на рабочих в некоторых городах штата Пуэбла. В столкновениях погибли 4 человека, полиция арестовала 28 рабочих.

13 июля 1929 года с жестким заявлением, касающимся Мексики, выступил Исполком Коминтерна (ИККИ) - высший руководящий орган всемирного объединения компартий. Было осуждено убийство Гуадалупе Родригеса «фашистским» режимом ПортесаХиля. Воззвание Коминтерна призывало мексиканских рабочих сплачиваться вокруг компартии, а крестьян - не отдавать оружие эксплуататорам, которые используют его, чтобы «сокрушить» их¹²³. Конечно, характеристика режима Портеса Хиля как фашистского является явным преувеличением, однако сама реакция Коминтерна на убийство без суда своих соратников представляется более чем естественной.

Заявление Коминтерна почему-то привело к протесту мексиканского правительства, поданному НКИД СССР. В ноте посольства Мексики в Москве от 20 июля 1929 года говорилось о нападках, которым подвергалась Мексика в советской печати на протяжении «примерно трех месяцев» «как в редакционных статьях, так и в информациях, публиковавшихся в органах официальной и полуофициальной прессы Советского Союза. Манифест Коммунистического Интернационала против моего правительства, опубликованный в «Правде» 13-го числа текущего месяца, помимо многочисленных неточностей и клеветы, содержит концепции, которые роняют честь и достоинство Мексики»¹²⁴. В ноте содержалось предложение, чтобы комиссия из СССР посетила Мексику для ознакомления на месте с ситуацией в стране.

В Москве явно не хотели обострения советско-мексиканских отношений. Мексиканского посла Сильву Эрцога принял заместитель наркома иностранных дел Карахан и дал логичные с точки зрения международного права разъяснения: правительство СССР не отвечает за заявления общественной международной организации, пусть и со штаб-квартирой в Москве. СССР не хочет, чтобы полемика в печати отразилась на межгосударственных отношениях.