История Мексиканской революции. Том 3. Время радикальных реформ 1928-1940 гг.

В своих мемуарах Портес Хиль пишет, что, став в декабре 1934 года министром иностранных дел, он дал указание представителю Мексики в Женеве Кастильо Нахере согласовать с советской стороной окончательный вариант текста нот о восстановлении дипломатических отношений, которые должны были быть опубликованы в Москве и Мехико в один и тот же день³⁶¹. Литвинов пригласил Нахеру в Москву, но Портес Хиль запретил ему ехать до восстановления дипотношений. Предложение Литвинова понятно - в Москве были неприятно поражены разрывом отношений в 1930 году без веского повода и хотели, видимо, убедиться в серьезности намерений Мексики по восстановлению связей.

Тогда Литвинов предложил, чтобы мексиканская сторона перед опубликованием нот извинилась за те несправедливые обвинения, которые выдвигались в адрес Москвы в 1929-1930 годах и послужили поводом для разрыва отношений. Портес Хиль наотрез отказался: ведь это означало бы признать неправильным собственное поведение на посту президента. Переговоры так ничем и не завершились. В 1936 году Литвинов предложил приехать в СССР Марте Гомесу, в 1935-1936 годах представлявшему Мексику в Лиге Наций. Но Портес Хиль отговорил и этого политика, которого, в отличие от него самого, в СССР ценили как прогрессивного деятеля, не зараженного антикоммунизмом.

Несмотря на победу Карденаса в июне 1935 года. Кальес отнюдь не сложил оружие. Его сторонники, прежде всего Моронес, навещали бывшего «хефе максимо» в Лос-Анджелесе и уговаривали его вернуться в страну, которая якобы уже устала от радикальных экспериментов Карденаса.

Неоднородным был и новый кабинет Карденеса. Вскоре обозначились идеологические противоречия между левым крылом правительства во главе с Мухикой и умеренными элементами - Портесом Хилем и Седильо. Сторонники Мухики в Конгрессе вели кампанию по удалению Портеса Хиля с поста лидера НРП. В вину бывшему президенту ставили то, что он хочет организовать в Мексике единую крестьянскую организацию, но не в качестве опоры для президента, а для создания собственной политической базы. В первой половине 1935 года Карденас не вмешивался в начавшееся политическое противостояние, действуя по принципу «разделяй и властвуй».

Были у президента разногласия и с самим Портесом Хилем. Ярый антикоммунист, тот негативно отнесся к созданию Комитета пролетарской защиты, считая его прокоммунистическим. Карденас, напротив, собирался опираться в своих реформах именно на эту организацию. Президент был не против и взаимодействия с компартией, которая как раз начала поворачиваться в сторону сотрудничества с НРП.

Разногласия Карденаса с Седильо касались прежде всего аграрного вопроса. Седильо был против общинного землепользования и поощрял в штате Сан-Луис-Потоси мелкую частную собственность на землю. Он видел в аграрной реформе просто возможность дать своим ветеранам клочок земли, чтобы они могли прокормиться. Такой подход напрочь закрывал все пути по интенсификации сельскохозяйственного производства в стране. Систему «эхидо» Седильо считал шагом назад даже в сравнении с предреволюционным временем, и в этом он не отличался от Кальеса. Как и Портес Хиль, Седильо ненавидел коммунистов и Ломбардо Толедано и всячески препятствовал образованию революционных профсоюзов в Сан-Луис-Потоси.

Седильо имел тесные контакты с посольствами Италии и Германии, и Лоомбардо Толедано подозревал, что генерал хочет образовать правую оппозиционную партию, в том числе и на базе АРМ.

Между тем правые силы в Мексике явно консолидировались вокруг нового потенциального вождя, каковым они считали Седильо. В 1935 году был основан Союз ветеранов революции (UNVR), который первоначально требовал для своих членов предоставления земельных участков за их былые революционные заслуги. Однако уже вскоре после своего образования Союз выдвинул цель борьбы с коммунизмом³⁶². Седильо поддерживал эту организацию.

Седильо пользовался поддержкой и католической церкви, так как поощрял в своем штате открытие католических школ, куда съезжались ученики со всей Мексики.

Скоро обозначились разногласия между Карденасом и Седильо и в отношении к забастовочному движению в стране. В конце 1934 года рабочие текстильной фабрики «Атлас» в Сан-Луис-Потоси начали требовать повышения заработной платы. Требование было оправданным, поскольку рабочим фабрики платили меньше, чем на других предприятиях этой же отрасли в штате. Однако владельцем «Атласа» оказался близкий друг Седильо Херонимо Элисондо, который отказывался платить своим рабочим минимально установленную для текстильной отрасли штата заработную плату. Это было нарушением Трудового кодекса. В конце 1935 года рабочие «Атласа» организовали забастовку, а в январе 1936-го к ним в знак соли-

дарности присоединились другие пролетарии Сан-Луис-Потоси, объявив уже всеобщую забастовку.