История миров: Блуждающие огни (СИ)

Теперь Майкл пропал. Он остался без людей. Он расписался в своем предательстве. Все его фигуры сметены с доски, и сам он балансирует на самом краю. Трясущейся рукой он достал последний мобильный телефон, дважды ошибившись, наконец набрал номер, но голос его уже звучал спокойно:

— Кестр? Я скажу тебе координаты мира Дракона.

* * *

Айн. Дом в пригороде

Ишеб-Ревера.

Ливень начался совершенно неожиданно. Потоки воды успешно миновали густую листву высоких деревьев и уже через несколько минут совершенно размыли дорожку к дому. Крупные капли прибили цветы под окнами, припечатали сорванные с ветвей листья к мокрому стеклу. Конец весны выдался дождливым, ливни могли стегать землю целыми днями, неожиданно начинаясь и так же неожиданно прекращаясь, уступая место палящему солнцу.

Почти девять месяцев прошло… Я становилась как-то особо сентиментальна: радовала любая погода, я старалась впитывать все хорошее, воспринимать любое событие положительно. Это казалось верным по многим причинам. Не только из-за ребенка, которого носила. Но я все еще не забыла разговор с Драконом. Он сказал, что просчитал все, как только узнал о покровительстве Адрамелеха. То, что он делился со мной своей кровью, образовало между нами незримую, но весьма ощутимую связь.

Чарли, о котором Локарис знал, что тот, несмотря ни на что, не рискнет своей репутацией. Что там, на приеме это заденет меня, и после всех трудностей войны я захочу утешения. И эта новая должность в резиденции, и травля меня остальной прислугой. Мир, который весь ощетинился против меня, и только Локарис был оплотом спокойствия, мнимым домом. Знал он и то, что потом приду не раз, да и как я могла противиться? Драконья сила, аура, что окружает его, ловкость и его нежность — он был хорош. У меня не было шансов.

А его кровь приравняла нас, сделала возможным зачатие. Появление ребенка, который совместит в себе три Силы: Локариса, Адрамелеха и Золанки. Лучший его проект, как он сказал.

Я заявила, что не хочу оставаться в резиденции и натыкаться на него в коридорах, слышать о нем. Он отпустил, снял мне домик в пригороде. Почему-то он верил мне, хотя я могла сделать все, что угодно — с собой, с ребенком…

Я приняла ту мысль, что как и мать Локариса не перенесу рождения столь сильного потомка дракона. Многие вещи давали повод так думать, и все это как ничто другое заставляло ценить каждое мгновение жизни.

Но я была влюблена. Влюблена в ребенка, который мог погубить меня, как сила Локариса погубила его мать. Чем ближе становился час его рождения, тем в большую эйфорию я впадала. Я радовалась, что Мэл уехала в Андор, что не навещает меня, не мешает заблуждаться. Как-то я отправила ей сухое письмо с просьбой примирения, но не получила ответа.

Время подходило к обеду, и вот уже в привычный час, несмотря на разбушевавшуюся стихию, в дверь дома постучались. Должно быть, Мэри — служанка, которая приходила меня навещать, помогать с уборкой, и привозила продукты или сопровождала меня, когда я хотела выбраться в Ишеб-Ревер.

— Локарис? — в дверном проеме возвышался Дракон, с которого потоками лилась вода. Корзину с едой заботливо прикрывал темный плащ. — …проходи. А где Мэри? Глупый вопрос, если Локарис принес еду, значит, дело не в прислуге. Я не видела его весь срок, почти год. Он отлично выполнил мою просьбу, не попадаться мне на глаза.

Локарис прошел в переднюю, я забрала у него корзину и унесла ее на стол в комнате.

— Мэри заболела, я принес еду.

— Я сама себе готовлю.

— Я был проездом, — отозвался из коридора Дракон, открывая дверь. — И уже ухожу.

Я посмотрела в окно. Ливень стих, сквозь листву стали пробиваться солнечные лучи.

— Подожди. Пройди, я достану полотенце. Пообедай со мной.

Я знала, что Локарис мог за день совсем не есть, и спать раза два в неделю. Когда-то меня это тревожило, но в последнее время списала со счета все человеческое в нем, и, тем более, мне было все равно, что он там ел и что делал. Но сегодня я подумала, что смогу поужинать в его присутствии. Может быть, потому что в конце жизненного пути пора отпускать обиды?

Мужчина разулся и прошел в ванную, где стянул мокрую блузу и брюки. Он вернулся в комнату, сел на край кровати. Это стало уже привычным — ничего не говорить друг другу. Я принялась выкладывать из корзины еду, не спеша завести беседу.

— Ты хорошо выглядишь. Я видел тебя у озера.

— Да, вроде того. Спасибо за Зимена Расхе. Он доктор, оправдывающий свою славу.

— Я бы мог и сам следить за тобой, но знал, что ты не примешь.

Эмоций в словах Дракона, которые всплывали у меня в сознании, привычно не было, но мне чудился робкий упрек. Я выложила на стол последнюю тарелку и замерла, держа пустую корзину в руках, глядя, как за окном пространство все больше наполняется солнцем, как светятся в его лучах последние капельки ушедшего ливня. Я поняла, что устала от стены, которую сама воздвигла, что все это время лишала себя хоть какого-то друга.