История мировой культуры

У Декарта в основе всего лежала человеческая мысль, у Ницше – воля. Последнее слово прагматизма: «мир есть то, что мы из него делаем». Этично с точки зрения прагматизма все, что способствует успеху в делах, и здесь прагматизм переходит в то, что получило название деловой этики. Наибольшая известность выпала в XX в. на долю Д. Карнеги (1888–1955), советы которого разошлись по свету в миллионах экземпляров Карнеги многое взял из человеческой мудрости, чтобы выработать правила общения и достижения делового успеха. Они сводятся к следующему: имеет хорошие отношения с людьми и достигает успеха в делах тот, кто максимально внимателен к другим и как можно меньше выпячивает собственное Я. Напоминает «разумный эгоизм», но здесь человек меньше думает о пользе других, а больше о себе, хотя его разум смиряет эгоизм.

Совет никого не критиковать близок философии Древней Индии. Будда говорил, что «ненависть можно устранить не ненавистью, а любовью». Карнеги предлагает не любовь, а рациональные рецепты общения. Аргументация такова: критикой никого не исправишь. Никогда не надо делать вид, что вы идеальны и всегда правы. «Если вы знаете, что другой человек думает или хочет сказать о вас что‑то отрицательное, – скажите это сами раньше него» (Карнеги Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей. Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично. Как перестать беспокоиться и начать жить. М., 1989. С. 135–136). «Если вы не правы, признавайтесь в этом быстро и в категоричной форме». Карнеги учит, как понравиться людям, дать им почувствовать их несуществующую подчас значительность: «Будьте хорошим слушателем. Поощряйте других говорить о себе»; «Задавайте вопросы вместо того, чтобы отдавать приказания»; «Говорите о том, что интересует вашего собеседника»; «Улыбайтесь».

Совет улыбаться заставляет вспомнить об этической добродетели Аристотеля – любезности, а совет задавать вопросы – о сократовском методе майевтики. Правда, Сократ думал о достижении истины, а для Карнеги в свойственном прагматизму духе важнее привести собеседника к согласию с собственным мнением и уговорить его сделать нужное задающему вопросы. Еще один подобный совет: «Если вы хотите, чтобы человек был с вами одного мнения, прежде всего вы должны доказать ему, что вы его истинный друг» (Там же. С. 141).

В этом же направлении идут соображения о том, как заставить делать желаемое вам. Карнеги приводит такой вывод Шваба: «Самый эффективный способ заставить людей что‑либо сделать – это вызвать в них стремление к соревнованию. Я не имею в виду соревнование с корыстной целью, а просто соревнование с целью добиться превосходства» (Там же. С. 180). Вспомним, какое значение придавалось в СССР соревнованию – с грамотами, досками почета и прочими атрибутами, заменявшими материальные стимулы.

Искусство США

В XIX в. Г. У. Лонгфелло (1807–1882) писал, что американцы могут похвастаться лишь зачатками национальной литературы. Нет еще книги «истинно и до конца американской». «Для нас поэзия, – сетует Лонгфелло, – всегда была праздным занятием» (Зарубежная литература XIX в. Реализм. М., 1990. С. 215). У американцев отвращение ко всему, что не практично, не деятельно, – продолжает Лонгфелло. Сами же писатели должны, считает он, «полностью отречься от всего прочего и благородно посвятить себя делу литературы» (Там же).

На эту же тему Г. Торо (1817–1862) пишет: «Думаю, на свете нет ничего (включая преступление) более чуждого поэзии, философии, да и самой жизни, чем эти бесконечные дела… Пути, которыми можно заработать на жизнь, почти все без исключения ведут вниз… Вам платят за то, чтобы вы были величиной меньшей, чем человек» (Там же. С. 290).

Даже в конце XIX в. У. Уитмен утверждал, что американской национальной литературы все еще нет, хотя к этому времени Лонгфелло попытался осуществить синтез индейской культуры и представить ее как первую стадию развития американской литературы. Лонгфелло, открывший американцам Америку своей «Песней о Гайавате», дал пленительный образ Трубки Мира, закурив которую люди начинают жить как братья. Гайавата – тип культурного героя, который обладает богатырской силой и молится о счастье и благе «всех племен и всех народов». В награду Владыка жизни послал ему маис, «дар небесный всем народам, что для них быть должен пищей», который Гайавата победил и закопал в землю. Растения, деревья сами все дают Гайавате: «На, руби… все возьми». Царя-осетра Гайавата побеждает, а чайки называют его своим братом. Животные помогают Гайавате в битве со «злобным волшебником, Духом Богатства». Гайавата изобретает символы, знаки, письменность, живопись, дает племенам их тотемы, священное искусство врачевания недугов». Любовь сопоставляется в «Песне о Гайавате» со светом солнца, а злоба с тьмою. Но знаменитая Трубка Мира, которую подала приплывшим европейцам мать Гайаваты, не спасла краснокожих от закабаления и уничтожения, как не смог этого сделать сам Гайавата.