История мировой литературы. Древний Ближний Восток

Ссора уже готова вспыхнуть, и это сближает шумерский сюжет с библейской притчей о Каине и Авеле. Интересно, что, согласно одному из древних толкований в еврейской традиции, ссора между Каином и Авелем имела несколько причин, в числе которых были причины религиозные (зависть и ревность к Богу), материальные (спор об отцовском наследстве и владении землей) и спор из-за женщины (как и в шумерском тексте). В еврейских постбиблейских сказаниях утверждается также, что непосредственный накал страстей, в результате которого Каин убил Авеля, возник из-за того, что Каин стал прогонять Авеля с земли, мотивируя это тем, что земля принадлежит только ему. Он погнался за Авелем, настиг его на холме, между ними завязалась борьба. При этом Авель оказался сильнее, но Каин убил его с помощью коварства. Нечто похожее – в смысле причины ссоры – можно увидеть в шумерской поэме. Возможно, подошедший к Думузи Энкимду также стал предъявлять сопернику права на поля, на которых бог-пастух пасет свои стада. Возможно также, если учесть мимическое сопровождение, что между героями завязалась борьба, в которой Думузи оказался сильнее. Так, В. К. Афанасьева, отнюдь не касаясь параллелей между шумерским сказанием и библейским, а также постбиблейским толкованием последнего, пишет: «Поскольку непонятно мирное настроение землепашца, можно предположить, что сцена борьбы разыгрывалась мимически, и землепашец, признав превосходство пастуха, готов уступить ему невесту и принести дары на свадьбу»[311].

Далее мы действительно слышим – и без всякого логического перехода – слова миролюбиво настроенного Энкимду, предлагающего Думузи пользоваться всеми его владениями – полями и каналами:

Я и ты, о пастух, я и ты, о пастух,
О чем нам с тобою спорить?
Да едят траву твои овцы на земле орошенной,
Твои овцы по нивам моим пусть проходят.
Хлеб едят, на нивах Урука пасутся.
Твои ягнята, твои козлята в канале моем Исуругале
да напьются. [130]

В свою очередь Думузи, оценив великодушие Энкимду, предлагает ему свою дружбу и приглашает его на свою свадьбу с Инанной:

Я – пастух, и на моей свадьбе
Землепашец воистину другом мне станет!
Землепашец Энкимду – моим другом,
землепашец – моим другом,
Воистину он мне станет! [130]

Поэма завершается традиционной концовкой:

В споре пастуха с землепашцем,
Дева Инанна, сладка хвала тебе!
Для исполнения. [131]

Таким образом, шумерский спор земледельца и пастуха завершается совершенно иным исходом, нежели трагическая история Каина и Авеля. В библейской притче, где на первый план выходит в первую очередь этический смысл и запрет братоубийства, вообще пролития крови, иное наполнение получают и характеры героев: кроткий Авель и ревнивый и вспыльчивый Каин, совершающий тягчайшее преступление. В шумерском тексте есть только намек на ревность – сначала со стороны Думузи, затем – Энкимду, но в целом оба героя демонстрируют миролюбивый характер. Однако показательно, что в основе обеих историй оказывается одно и то же предпочтение, вероятно, значимое для древнего сознания, но не находящее пока внятного научного объяснения – предпочтение пастуха земледельцу, ведь Инанна в конце концов выбирает пастуха Думузи.

Культ Думузи (вавилонского Ду’узи; в библейской версии – Таммуз[312]) был чрезвычайно популярен в Месопотамии, как и культ Инанны. Брак их символизировал плодородие и процветание и являлся главным священным обрядом Шумера, приуроченным к началу нового сельскохозяйственного года: царь Шумера (в частности, города Ура) в облике Думузи ежегодно вступал в брак со жрицей богини Инанны, символически замещавшей ее самоё. Культы Инанны и Думузи представляли собой культы умирающих и воскресающих богов, подобно египетским Осирису и Исиде или греческим Дионису, Адонису, Персефоне (в их основе – культы плодородия и оплодотворения, умирания и возрождения природы).