История мировой литературы. Древний Ближний Восток

Когда Небо с Землею построили боги на мне,
Я не знал ничего.
И когда Небеса от Земли отделили они резаком,
Я ведь этого тоже не знал.
Вот что-то мешает на правом плече мне теперь,
Но не знаю я, что там за бог. [244–245]

Тогда Эа поворачивает Упеллури правым плечом к остальным богам, и все видят стоящего там Кункунуцци. Эа дает совет «богам минувшего»: открыть древние склады, достать из них «пилу минувших давнишних лет» и этой пилой (или резаком), которой отделены были некогда Небо и Земля, отпилить Улликумми от его подножья – плеча Упеллури. Тогда «Каменный убийца» потеряет свою силу (сходный мотив – в греческом мифе об Антее). Боги так и поступают и побеждают Улликумми (четвертая, последняя, таблица, в которой рассказывается о последней битве бога Грозы и Улликумми, не сохранилась). Интересно, что поздняя греческая традиция относит битву Зевса с Тифоном к той же горе в Северной Сирии, что и в «Песне об Улликумми», – горе Цапану, или Цафон (на горе Цафон обитают боги и в угаритском мифологическом эпосе, испытавшем влияние хурритского).

Итак, особенно значительны переклички и параллели хетто-хурритского эпоса о Кумарби, Тешубе и Улликумми с аккадским, а также с греческим, что подтверждает влияние хурритской мифологической и литературной традиции на греческую. Как полагают специалисты-стиховеды, возможно, что и гексаметр (гекзаметр) – знаменитый размер гомеровских поэм – сложился не без влияния хетто-хурритской поэзии. В. В. Иванов отмечает, что «даже традиционный образ Гомера как слепца-рапсода хорошо согласуется с обычаями Древней Месопотамии, где певцы и музыканты часто бывали слепыми»[549]. Исследователь подчеркивает, что открытие хетто-хурритской литературы, как и других литератур Древнего Ближнего Востока, новым светом высвечивает истоки европейской литературной традиции: «Хеттские и хурритские поэмы, как и недавно открытые следы значительного воздействия египетской и семитской культуры на греческую, начиная с периода, предшествовавшего микенскому, заставляют рассматривать греческий эпос не только как новую главу истории литературы, но и как продолжение всей предшествующей древневосточной. Когда говорят об отличии древнегреческого типа культуры (времени расцвета Афин) от древневосточного, то при этом не следует забывать, что в самой Греции оба эти типа следовали друг за другом, не прерывая культурной преемственности»[550].

К эпосу о Кумарби примыкают другие многочисленные поэмы, дошедшие во фрагментах. В них так или иначе фигурирует сам Кумарби (он задумывает уничтожить мир, но остальные боги убеждают его отменить свое решение; он сватается к дочери Океана), другие известные боги (Иштар соблазняет Хедамму – чудовище, плавающее в воде и угрожающее хурритским городам; ею самою пытается овладеть Пишайшас – гора-мужчина, которому за это грозит наказание) или новые персонажи (Серебро – «повелитель, царь геройский», грозящий сбросить с неба солнце и луну и др.). В. В. Иванов пишет об этих произведениях: «Изумляет обилие действующих лиц, включающих не только многочисленный хурритский и старый шумеро-аккадский месопотамский пантеон, но и другие существа, неожиданность их поступков, богатство воображения рапсода, громоздящего эпизод за эпизодом. При различии сюжетов стих и повторяющиеся формулы в этих многочисленных сочинениях настолько однотипны, что каждое из них кажется дополнительной вариацией на одну и ту же тему»[551].

Хурритские поэмы с трудом поддаются датировке, поскольку они в основном известны только по более поздним хеттским переводам. Однако некоторые детали (например, упоминание исторических событий и аккадских правителей 3-го тыс. до н. э., указание в «Песни об Улликумми» на использование в упряжке быков, а не лошадей) позволяют исследователям утверждать, что эти произведения созданы на хурритском языке не позднее древнехеттского периода, т. е. XVIII–XVII вв. до н. э.

Литература несийского периода и Древнехеттского царства