История моего безумия

Сделав выбор, я сообщил близким об отъезде, но адрес дал только дочери. Нэйтан смирился. Он наверняка надеялся, что я поправлю здоровье и в один прекрасный день вернусь и положу ему на стол рукопись новой книги.

Мэйан и Дана отнеслись к моей идее без восторга – я ускользал из-под надзора. После приснопамятной ночи в Хэмптонсе они очень обо мне беспокоились, Мэйан забегала проведать, обе часто звонили, но, чувствуя мой настрой, не отговаривали.

В конце лета я уехал.

Глава 44

Люди часто говорят, что чувствуют себя живыми, только когда жизнь сопротивляется и чем-то их удивляет, но со временем успокаиваются, приобретают навыки, наживают опыт, а потом, когда он становится рутиной, тускнеют и увядают.

Две недели назад я оставил позади бурные события и сделал попытку забыться, отвлечься новыми и самыми что ни на есть банальными занятиями: встать с постели, побегать, позавтракать, отправиться на рыбалку, поехать на экскурсию, пофотографировать, вернуться к ужину, послушать музыку и лечь спать.

Кэндлвуд-Лейк, расположенный в двух часах езды от Нью-Йорка, был совершенно пустынным. В летний сезон в этом курортном городке всегда полно туристов, но сейчас он словно бы оцепенел, впал в спячку, так что я мог спокойно поразмышлять о своей жизни.

Я снял дом у озера и предался созерцательным, пассивным, почти вялым видам деятельности, отключив голову в надежде прогнать страхи и сомнения. Во время пробежек по лесу я старался подстроить мысли под ритм шагов и дыхания, а когда сидел в лодке и смотрел на поплавок, мой мозг превращался в вязкую массу, не способную на глубокие размышления. В сознании возникали смутные образы, которые я не пытался понять и удержать, а на прогулках по окрестностям механически фиксировал на пленку местные красоты.

С наступлением ночи я оставался наедине с собой, и задвинутые в дальние уголки подсознания вопросы возвращались и набрасывались на меня. Читать я не мог, Интернета в доме не было, так что оставалось одно – писать длинные эсэмэски Мэйан. Я описывал природу, посылал ей снимки и был счастлив, что мы снова сблизились. Меня трогало, что дочь за меня беспокоится и старается помочь. Мы условились, что Мэйан приедет и проведет со мной несколько дней.

Если напряжение снять не удавалось, я принимал снотворное и нырял в глубокий, без сновидений, сон.

Так прошло две недели. Один день сменял другой, никаких проявлений психического расстройства я у себя не замечал и почти поверил, что смогу жить этой новой, придуманной жизнью.

* * *

Он забросил удочки на «моем» месте, и я почувствовал досаду. Такова природа человека: он почему-то считает, что собственные привычки дают ему право первенства. Разве вокруг мало места? Зачем вторгаться на чужую территорию? Я сразу окоротил себя, подумав, что этот человек мог приходить сюда задолго до меня. Может, это вовсе не мое, а его прикормленное место? Он махнул рукой в знак приветствия, я ответил, отплыл подальше и начал удить, но окончательно от чужого присутствия не отвлекся. Мне казалось, что, кроме меня, в этом диком уголке нет ни одной живой души, и нате вам…

У меня не клевало, а незнакомец уже дважды снимал рыбу с крючка. Я сменил наживку, но это не помогло, и тут он решил познакомиться.

– Здравствуйте.

Он выглядел моим ровесником. Борода, лысина, лицо такое усталое, что, несмотря на улыбку, кажется озабоченным.

– Не поделитесь леской? Я забыл свою катушку дома.

– Конечно, – ответил я.

Он протянул мне руку и представился.

– Джулиан.

– Сэмюэль.

Я выждал две секунды, надеясь, что новый знакомый не воскликнет: «Ба, да я же вас знаю, вы писатель…», – протянул ему катушку, и он занялся своей удочкой.

– А вы везучий…

– Да, сегодня вроде неплохо получается.

– Неплохо? Я пока ничего не поймал.

– У меня есть секрет. – Джулиан улыбнулся и подмигнул.

– Секрет?

– Ну да, как у всех рыбаков.

– Теперь понятно. Я – неофит, опыта никакого.

Он протянул мне пакетик.

– Держите.

– Что это?

– Наживка. Приготовлено по особому рецепту! – Джулиан рассмеялся.

– Большое спасибо.

– Не благодарите, рыбацкая солидарность – святое дело.

Он пару раз махнул веслами и занял позицию неподалеку.

Магическое средство оказалось чудовищно вонючим. Стараясь не дышать, я скатал из плотного теста шарик и насадил его на крючок.

Через десять минут клюнула щука. Я попытался подвести рыбину поближе и, видимо, делал это так неуклюже, что Джулиан решил дать мне несколько практических рекомендаций.

– Отпустите немного… теперь тяните. Удилище вправо… а сейчас влево… да, вот так. Не горбитесь, согните руки.

Леска оборвалась.

– Проиграли… – констатировал Джулиан.

Я проиграл, но состязание с рыбиной мне понравилось.

– Ничего, научусь. Спасибо за советы.

– Всегда к вашим услугам.

– Мне, пожалуй, пора.

– Я тоже возвращаюсь, хочу перекусить.

На берегу он спросил:

– Вы в отпуске?

– Можно и так сказать.

– Горожанин?

– Определили по моей рыбацкой ухватке? – пошутил я.

– Да нет, просто знаю, что сюда любят приезжать ньюйоркцы, жаждущие тишины и покоя.

– Мой случай. Хочу восстановить силы. А вы?