История моего брата

Назым-бей рассказал, что чеченская борьба за независимость продолжается с царского времени. В наши дни она набрала обороты, многие чеченские командиры получают вооружение от арабских религиозных радикалов и ведут партизанскую войну против русских. Одним из таких командиров был Мухаммед Арсланов.

– Мухаммед Арсланов? – удивленно переспросил я.

– Именно. Русские знают, что турецкое имя «Мехмед» может произноситься как «Мухаммед». То есть вы оба носите одно имя, но дело на этом не заканчивается.

Он достал из внутреннего кармана газету и протянул мне. Я ничего не мог разобрать, потому что было написано на кириллице, однако увидел фотографию группы чеченских командиров. Третий человек справа был очень похож на меня.

– Это и есть Мухаммед Арсланов? – спросил я.

– Да, – кивнул Назым-бей, – вам не повезло! Имена одинаковые, и вы очень похожи.

Я не верил своим ушам. По рассказу Назым-бея выходило, что в Шереметьево меня задержали, потому что приняли за Мухаммеда Арсланова, а затем на военном самолете привезли в грозненский гарнизон.

– Хорошо, но меня никто не допрашивал!

– А не потребовалось.

– Почему?

– Потому что примерно через неделю после вашего ареста настоящий Мухаммед Арсланов был убит.

Мы уже подъезжали к Грозному, показались первые дома на окраинах.

– Раз его убили, почему меня сразу не выпустили?

Назым-бей остановил машину перед маленьким старым отелем, заглушил мотор, повернулся ко мне и произнес:

– Вы очень удивитесь, но… О вас забыли.

– Как забыли?

– Просто взяли и забыли. Кажется, в том отделе, который вас задержал, поменялись сотрудники. Вообще у них с управлением проблемы… Идет война, страна разваливается…

– Но как же такое могло произойти? – все время твердил я.

– Все забыли, за что вы арестованы. Дело Арсланова закрыли, а вы остались в камере. Не пошли Аллах этого американского журналиста, боюсь, вы бы до конца своих дней там сидели.

Ужас охватил меня. Я не знал, что меня ужасало больше – страх, который пришлось пережить в камере, или нелепая причина, по которой я оказался там.

Пока я пребывал в растерянности, Назым-бей довел меня до стойки администратора, зарегистрировал в отеле и провел в номер.

– Отдохните немного, к ужину я приеду за вами.

Ты, наверное, можешь понять, что тот простенький гостиничный номер показался мне истинным раем. Да еще каким раем! Моя рука долгое время гладила кровать, подушки, занавески, испытывая забытое удовольствие.

Я рассматривал собственные вещи, которые мне вручили, когда я выходил из тюрьмы, так, будто я впервые их вижу. Нашел несколько записанных на бумажке телефонных номеров. Я позвонил администратору и сказал, что хочу сделать звонок, но по-английски он не говорил. Я взял бумажку с телефонами и спустился. На бумажке был твой телефон, телефон Динча и Людмилы. У Ольги дома телефона не было, позвонить ей я не мог. У стойки администратора я показал на номера и жестами объяснил, что хочу. Я даже смог по-русски произнести: «Телефон, телефон! Борисов! Спасибо!»

Человек принял грустный вид и что-то сказал, но я все равно его не понял. Покачав головой, он стал крутить диск телефона у себя на столе и, немного подождав, по-русски кому-то что-то объяснил. Кажется, он продиктовал мои номера. Я прекрасно знал, что в России позвонить – дело непростое, иногда приходится часами ждать, но другого выхода у меня не было.

Я вернулся в номер. Ванная блестела так, что ее дешевый белый кафель казался мне фантастическим. Я разделся. Из зеркала на меня смотрел человек с волосами до плеч, с бородой до пояса, у него выпирали ребра, кожа обтягивала кости, и этот человек был в самом деле похож на Мухаммеда Арсланова. У меня ныло все тело, каждая клеточка. Я отдался нежности теплой воды – так младенец отдается теплу материнской утробы. И в тот момент, я не стесняюсь в этом признаться, я заплакал навзрыд.

После этого мне явно полегчало.

Вода в ванне стала совершенно черной. Эта жидкость постепенно стекала в канализацию, возвещая мне, что, кажется, закончился самый мрачный период в моей жизни.

Я рухнул на мягкую кровать. Заснул. Проснулся от телефонного звонка и вздрогнул, мне показалось, что я в камере и вновь человек с бульдожьим лицом отодвигает засов на дверном окошке и протягивает мне баланду. Но через мгновение я осознал, что нахожусь в номере отеля.

Звонил Назым-бей, он ожидал меня в вестибюле. Этот добрый молодой человек привез одеяло, чтобы я не замерз на холоде. Он извинился, что не смог подобрать для меня подходящего пальто или куртки, так как мы были разного роста. А сейчас советует набросить одеяло на плечи, потому что на улице ниже нуля.