История моего самоубийства

— Но я поражаюсь другому! — отозвался ее муж. — Отдать нашу же библию не нам, а какому-то вонючему музею!

— Нашу?! — возразил я. — Вспомни откуда книга эта в Грузию попала. Из Греции. А кто привез? Испанка.

— Но это ж Америка! — напомнил мне доктор.

— А кому бы ты приказал ей книгу возвращать? Испании? Или Греции? Куда мы приехали, в конце концов? Не в Америку ли?

— Америке на все плевать! Спрашиваешь тут у человека: «Как живешь?» а он тебе: «Файн!», то есть «пошел на фиг!»

Доктор сердился не на Америку и даже не на Нателу, но на судьбу, распорядившуюся библией не в его пользу:

— Никто тут за библию эту не скажет нам спасибо, никто! Здесь нет хозяина, главного народа! Пусть хотя бы лежала где лежала!

— В Гебе?! — воскликнул я, сознавая, что недопонимаю Нателу и сам, хотя мне давно уже хотелось сказать что-нибудь в ее защиту. — Не в Гебе же! И потом: в Петхаине тоже уже нет главного народа!

— Дело не в этом, — вмешался раввин. — Можно ведь было ее продать, а деньги — нам для синагоги. А продать Израилю!

Петхаинцы дружно согласились: продать бы Израилю, а деньги — нам для синагоги. Возник вопрос: а нельзя ли оспорить этот дар? Ведь, по сути дела, книга принадлежит не Нателе Элигуловой, а нам, петхаинцам! К удивлению моей жены, я горячо поддержал эту идею, ибо в процессе дискуссии мне удалось выяснить у себя, что, подобно остальным петхаинцам, я на нее сердился. Впрочем, сердиться у меня было оснований больше, чем у остальных: во-первых, я был председателем Землячества, а главное, план по вызволению библии из Гебе и возвращению ее народу принадлежал мне. Прежде, чем бежать с книгой в квинсовский музей, Нателе следовало связаться хотя бы со мной: вот, мол, привезла библию, как с нею быть? Твоя идея — ты и решай! Дело даже не в библии. Предположим, что ее не было и в помине! Или — Натела ее с собой не привезла. В любом случае ей надлежало связаться со мной: вот, дескать, приехала! Не у меня ли она спрашивала на лестнице: любишь, не любишь?… Издевалась?!

— Я уверен, что нам надо оспорить этот дар! — заявил я.

— Свяжись с адвокатом! — кивнул раввин. — А я поговорю с Рэбе. И не мешало бы связаться еще с прессой!

— Свяжемся! — пообещал я. — Еще как свяжемся! Потому что, знаете… даже нет слов! Очень нечутко с ее стороны! Очень! Никто не имеет права действовать от имени народа без его мандата!

— Именно! — подхватил доктор. — Особенно — народа многострадального! За кого она нас принимает! Мы же в Америке!

Петхаинцы зашумели: за кого она, действительно, нас принимает?! Мы же, билив ми, не в Петхаине! Шумели долго, но, в конце концов, стали догадываться, что если сейчас же не укроются от духоты и жары, станут народом еще более многострадальным.

— Вернемся в здание, — предложил раввин и пошел впереди паствы. — И запомните: подойдет к нам, молчать! Ни слова о книге!

— Правильно, ни слова! — шагал я рядом.

— Как же так?! — выпалила вдруг моя жена. — Вы что — с ума посходили?! Так же нельзя! Человек только приехал, а мы… Надо хотя бы пригласить на обед, приласкать, пригреть. Или просто поговорить…

— Я приглашать не намерена! — отозвалась докторша.

— Я зову ее к себе, — сказала жена.

— Меня там не будет! — пригрозила докторша.

— Меня тоже! — заявил я.

— Ты что — тоже спятил? — осведомилась у меня жена. — Что с тобой произошло? От жары, наверное! Я лично иду ее разыскивать и приглашать к себе, а там кто из вас захочет, тот и придет! — и, отделившись от многострадального народа, она скрылась в веселой толпе разноцветных американцев, ошалевших от пищи, независимости и мексиканских ритмов.

65. Только Америка ничем не отличается от остального мира

Как и следовало ждать, Натела отказалась от приглашения: сослалась на недомогание. Обещала пригласить всех к себе сама как только устроится с жильем. Устроилась скоро, — и об обещании забыла. Взамен сделала то, чего никто из нас не ждал: прислала с прислуживавшей ей одесситкой Раей раввину чек на 25 тысяч и записку, в которой велела ему связаться с Пэнном для завершения переговоров о постройке грузинской синагоги в Квинсе или закупке здания. Сообщила еще, что согласие о содействии она от властей уже имеет. Сообщение оказалось правдивым, так же как — действительным присланный ею чек. Через три месяца петхаинцы праздновали открытие собственной синагоги на Йеллоустон и очень этим гордились.

На открытие пришли журналисты из телевидения, раввины из Квинса, Манхэттена и Бруклина, и даже представители нью-йоркской мэрии. Каждому хотелось засвидетельствовать общеизвестное: Америка есть страна чудес, где у каждого, кто способен мыслить трезво, голова идет кругом от счастья и где для достижения максимума, — частного канала связи с небесами, достаточно иметь минимум, — 25 тысяч. Не было на открытии только Элигуловой. Опять же прислала деньги — теперь уже наличными — для покрытия банкетных расходов и записку, в которой в связи с недомоганием заранее извинялась за отсутствие.