История моего стыда

– Я думала, вы только на лекции опаздывать любите, молодой человек. Оказалось, на важные встречи тоже, – с озорной улыбкой встретила меня девушка.

Я хотел обнять Машу, но она мягко ушла от любых прикосновений.

– Что-то ты похудел опять!

– Мне так последние лет пять говорят, а я все не меняюсь. Маша, а вот ты точно стала ещё краше! – искренне восхитился я.

Она похорошела и выглядела свежее, моложе и даже увереннее: блестящие глубокие глаза оставались такими же загадочными, но теперь в них читался интерес к миру и даже радость.

– И платье красивое, я такого не помню, – я продолжал сыпать неуклюжими комплиментами.

– Да, это новое. Ты знаешь, я вдруг поняла, а вернее вспомнила, как сильно порой одежда меняет настрой. Вроде бы всего лишь обертка. Раньше я бы протестовала против подобного, а сейчас эта обертка словно бы дополняет меня, выражает характер и настроение, выставляет предупредительные знаки, когда ко мне нельзя подходить, а когда можно.

– Возможно, ты права, – согласился я, подсчитывая в уме, сколько недырявых носков я привез с собой в Москву и как это выражает мой характер.

– Смотри, тут и для тебя подарки! – я вручил ей ведерко клубники.

– От дяди Юры? – она расплылась в улыбке и ещё раз обняла меня.

– Так, ты давай неси это всё, а я покажу комнату, которую нашла для тебя.

От станции метро до дома мы прошлись минут пятнадцать, что по местным меркам считалось достаточно комфортным расположением. По дороге я узнал, что Маша устроилась в одну из частных компаний, которая имела свои арт-площади и организовывала нестандартные выставки.

– Конечно, это не совсем мой формат, ведь мы очень редко работаем с классикой и много времени посвящаем современному искусству. Ты бы многому удивился! А вот, собственно, и твое жилье на ближайшее время.

Мы подошли к обычному серому пятиэтажному дому. От привычных мне строений он отличался лишь тем, что имел закрытый двор, защищенный стенами домов.

– Я бы хотела тебя в «сталинку» заселить, знаешь, там и окна побольше, и потолки выше. Вон, например, видишь, какой интересный фасад? Советский монументализм! Но это будет не по карману, поэтому пока тебе придется пожить в «хрущевке».

– Помнишь, был такой явно московский анекдот: «когда мэрия сносила торговые ларьки, я радовался, ведь эти уродливые коробки так портили улицу, на которой стоит моя пятиэтажка».

– Именно, – оценила иронию Маша и провела меня на пятый этаж, позвонив в звонок.

Дверь открыла пожилая женщина лет семидесяти, Раиса Ивановна. Мне предназначалась дальняя комната с видом во двор, а вот ванную комнату, кухню и туалет надо было делить с хозяйкой.

– Ну вот, располагайся, Дима, – избегая неловких разговоров, Маша начала прощаться. – Я очень рада была тебя видеть. А сейчас мне пора бежать.

– Маша, – нежно сказал я, дотронувшись до ее руки.

– Не надо, Дим. Много времени прошло…и у меня есть молодой человек.

– Ясно, – растерянно, но в то же время обвинительно воскликнул я. – Извини.

– Сейчас мне и правда пора. Добро пожаловать в Москву! – прокричала она уходя.

Я остался в коридоре один и, проводив взглядом Машу, вернулся в свою комнату. Разбор чемоданов почти полностью занял оставшийся вечер. Внутри шкафа, занимавшего добрую часть моей каморки, я нашел какие-то старые книги, фотографии высокого стройного офицера и большой немецкой овчарки, подписанной снизу как «Скиф». На другой полке меня встречало воинство лягушек всех мастей и размеров: хрустальные, глиняные, деревянные лягушата задорно лупоглазили на меня, словно предупреждая, что неотступно бдят за новым постояльцем.

Интересная коллекция! Эти две полки я оставил как есть и занял оставшиеся. Вечер клонился к закату, и желудок требовал подкрепления. С интересом изучая квартиру, я заглянул на кухню. Привычная мне обстановка: каждый уголок пространства задействован на максимум, повсюду расставлены бутылки с Бог весть какими жидкостями внутри, внизу – соленья, вверху – приправы. На плите стояла огромная алюминиевая – не иначе как еще советская – кастрюля с какой-то бурлящей кашей внутри.

На кухню вошла хозяйка.

– Раиса Ивановна, а что это? – поинтересовался я, указывая на кастрюлю.

– Так это каша, – незатейливо ответила она.

– А можно я ее попробую? Не ел весь день.

Женщина удивительно приподняла бровь и поглядела на меня.

– Если хочешь, то бери.

Я с благодарностью налил себе целую тарелку и съел ее в один присест.

– Очень вкусно! Спасибо вам огромное!

– Да ладно, уж за такое точно не благодари, – она надела легкую куртку, взяла огромную кастрюлю и вышла с ней во двор.

Недоумевая, я стал ждать возвращения Раисы Ивановны, попутно изучая кухню. Вернулась она минут через десять с опустевшей кастрюлей.

– Как видишь, добавки больше нет, Дима, всё съели, – с непроницаемым видом женщина стала мыть посуду.

– А кто съел-то? – поинтересовался я.

– Так собаки и съели, кто же еще. Я варю им кашу и кормлю каждый понедельник, – невозмутимо ответила Раиса.

Я поперхнулся.

– А почему вы мне не сказали?