История моего стыда

– Понимаю. Но если вы спросите моё мнение, лично я за первый вариант.

С минуту мужчина молчал, после чего медленно и с недоверием открыл дверь.

– Ладно, заходи. Понаехали тут…

Счастливый, я принял приглашение.

* * *

Внутри стоял полумрак. Вдоль стены расположилась старая кровать с промятым посередине матрасом (я ненавидел такие ещё со времён летних лагерей), прикрытая покрывалом с вышитым на ней медвежатами. По углам друг напротив друга стояли кресло и телевизор, настолько точно ориентированные друг на друга, что создавалось впечатление, что, если исчезнет один предмет из этой пары, то второй сразу потеряет смысл существования.

– Ты садись, вот же кресло, – порекомендовал охранник. – Ну, рассказывай, чего хотел.

– Да я бы поспать хотел. Вон и квартира моя, а ключ хозяин не дал, только код прислал.

– Пойдём посмотрим, – мужчины надел кеды и вышел в коридор.

– Хм, – отозвался он, подойдя к двери, – а ведь и правда ничего нет…

– Так и я о том же…

– Слушай, может, стукнем по ней?

– По кому? – не понял я.

– Так стукнем по двери – она и откроется.

– Нет, давайте не будем… Можно я просто подремлю вместе с вами?

– Ох не знаю, не заведено так, конечно, ну да ладно. Ты парень, я вижу, хороший.

– Это вы как поняли? – улыбнулся я.

– А взгляд у тебя такой… Добрый. И походка. Иные, знаешь ли, идут настолько расслабленно, что аж руки как сосиски болтаются. Идут как короли жизни! Вот таких я не люблю. А ты хороший, сразу видно. Меня Олег зовут.

– Спасибо вам, Олег, а меня – Дима.

– Ну что, Дима, пойдём-ка чайку выпьем на ночь, а то зябко тут.

Зайдя в каморку, мужчина насыпал мне в кружку какой-то сорной травы из трёх разных полудырявых целлофановых пакетов.

– Вот знаешь, парень, самый вкусный фарш всегда получается из трёх видов мяса. А у меня самый вкусный чай – из трёх видов трав! Сам собирал!

Я отхлебнул напиток, с нежным удовольствием узнавая запах чабреца. Тепло растеклось по телу, делая этот день чуточку лучше.

– Ну что, согрелся? Раз уж ты разбудил меня, пойдём-ка сходим на улицу и проведаем мою кормушку.

– Какую кормушку?

– Сейчас увидишь, – Олег схватил очередной дырявый пакет, рассыпая половину содержимого по дороге, и вышел из подъезда.

Справа от двери, на высокой раскидистой липе, мы обнаружили кормушку для птиц в виде небольшого теремка.

– Своими руками сколотил, – гордо прокомментировал мужчина, после чего поднял ярко разукрашенную крышу и высыпал туда содержимое пакета. – Смотри, как я все продумал: в домике два круглых окна, чтобы синицы могли свободно просовывать голову, причём окна вырезаны такого размера, чтобы голуби и вороны уже не смогли попасть внутрь.

– А почему голубям нельзя?

– Да так… Долгая история. Не люблю этих шельм.

Почему он так ненавидел голубей, было решительно непонятно, но звучало очень смешно. Я изучил конструкцию кормушки: в каждое окошко было заботливо вставлено резиновое кольцо – видимо, чтобы птицы не поранились об острые и шершавые грани, когда проникали внутрь.

– У меня все сделано с умом! – он заметил мой заинтересованный взгляд. – Вон, смотри!

К кормушке начали подлетать синицы и воробьи. Устраивая потасовки и звонкие перебранки, они заглядывали внутрь домика, хватали зерна и улетали обратно, сытые и довольные.

– А сейчас ты увидишь, как работает защита от крупных птиц, – шепотом сообщил Олег, указывая на подлетевшего голубя.

Голубь сел на искусно вырезанную площадку перед домиком и, воркуя, с важным видом прошелся по ней, поглядывая на нас то одним, то другим глазом. Чувствуя лёгкую наживу, он попытался просунуть голову внутрь, где лежали зерна, но не смог пролезть. Недовольная птица вновь посмотрела на нас, поворчала и засунула голову в соседнее окно. Опять безуспешно. Видимо, нам попался на удивление настойчивый и волевой голубь, потому как он не собирался сдаваться и, уперевшись когтями в площадку, пытался втянуться внутрь вновь и вновь, размахивая крыльями и распугивая местных синиц.

– Антивандальная защита! – деловито пояснил Олег.

Тем временем голубь демонстрировал бойцовские качества и старательно проникал внутрь. Подойдя ближе, я ахнул:

– Так он застрял!

Голова птицы полностью скрылась в темноте кормушки, напоминая какой-то цирковой фокус, где тело отделяют от головы под вопли толпы, а затем вновь соединяют воедино.

– И с какого бубна я вообще проснулся этой ночью? – словно обвиняя меня, заворчал охранник. – Придётся идти за ножовкой…

Словно услышав о ножовке, голубь уперся лапами и потянулся наружу изо всех птичьих сил – так, что из теремка вылетела не только его голова, но и резиновое кольцо, надетое на шею. Ошарашенный голубь озирался по сторонам, не понимая, что только что произошло, а затем взмахнул крыльями и улетел в тёмное небо, унося с собой антивандальную защиту навсегда.

– Вот шельма! – выругался Олег.

Я стоял рядом и держался за живот от смеха.

* * *

Кое-как устроившись в тёплой коморке, мы готовились ко сну: охранник – в прогнутой по дуге кровати, а я – в протёртом, но уютном кресле с покрывалом из медвежат. Так и прошла моя первая ночь в Москве…