История моей измены (ЛП)

Одна из черт, которые ты любишь в нем. Одна из черт, которые он любит в тебе. Сколько еще «черт» требуется, прежде чем превратиться в единое целое?

— Мне нужно ехать, Таль, — сказала она, сбрасывая туфли и забираясь на кровать.

— Скажи мне, почему, — потребовал он.

Она повернулась к нему, затем легла и свернулась клубочком.

— Потому что это моя работа, и я должна ехать туда, куда мне говорят. Потому что я замужем, нравится нам это или нет, и я обязана этому браку, этому мужчине, чтобы рассказать, что происходит.

— Хорошо, все это хорошо. Но потом возвращайся. Давай покончим с этим, — призвал он.

Она покачала головой.

— Я не могу. После этого мы едем в Турцию открывать новый офис, помнишь? Я должна ехать.

— Зачем? Тебе даже не нравится твоя гребаная работа, — напомнил он.

— Но я взяла на себя обязательства и…

— Заткнись. Просто заткнись, — вдруг рявкнул Таль, ошарашив ее.

— Прошу прощения!?

— Ты в гребаном браке, который ненавидишь настолько, что устроилась на работу на другом конце света, чтобы сбежать от него. Ты настолько ненавидишь свою гребаную работу, что прогуливаешь ее при каждом удобном случае. Твоя проблема не в том, что ты принимаешь плохие решения, Миша. Твоя проблема в том, что ты слишком слабая, чтобы их исправлять.

Все им сказанное было верным. Миша знала это, знала всё. Она боялась уйти с работы, потому что не знала, что ее ждет. Боялась покончить с браком, потому что не знала, что это сделает с Майком. Что это сделает сней.

— Ты прав, — прошептала она, затем откашлялась. — Ты абсолютно прав. Не знаю, как я стала такой. Такой…слабой. Я не всегда была слабой и не знаю, что случилось. Тебе не следует быть со мной, Таль. Найди себе такую же сильную женщину, подстать себе.

Он со стоном опустился на колени на край матраса. Схватил ее за бедро и колено и притянул к себе, так что она оказалась рядом с ним. Устроившись поблизости, он подпер кулаком голову.

— Ты сильная, Миша. Ты просто забыла, как всегда быть такой. Ладно, езжай в Позитано, делай, что должна. Езжай в Турцию, делай там то, что ты должна. Но потомнайди меня,— призвал он.

Она всхлипнула и покачала головой.

— А что потом? Что, если я все еще останусь слабой? И даже если бы я стала сильной, что бы мы делали? Я бы жила в отеле, а ты целыми днями пропадал бы на работе, о которой так до конца и не расскажешь? И как ни трудно поверить, Таль, у меня есть жизнь. У меня есть дом. У меня есть друзья и семья. Ты переедешь со мной в Мичиган?

Он фыркнул.

— Ни хрена.

Она даже рассмеялась.

— Вот именно. Ты такой… свободный. А я — нет. Какое-то время было приятно притворяться, и я никогда не смогу в достаточной мере отблагодарить тебя за то, что ты для меня сделал.

Теперь она плакала не на шутку, даже не пытаясь этого скрыть.

— Если не хочешь быть со мной, Миша, так и скажи. Я большой мальчик, я справлюсь. Я не хочу, как Майкл, жить в твоей тьме. Я хочу услышать, как ты это скажешь, — настаивал Таль.

Она заплакала сильнее.

— Дело не в этом. Я хочу тебя, очень. Просто не могу удерживать тебя. Я ужевосемь лет удерживала другого, и посмотри, чем все закончилось. Я больше никогда так не поступлю.

— С нами такого не случится, — упорствовал Таль.

— Да неужели? Почему? Откуда ты знаешь? Как ты можешь знать, что через год не возненавидишь меня, когда я все еще останусь прежней плачущий, неуверенной в себе развалиной? Откуда мы знаем, что это реально? Что, если через восемь лет окажется, что наши чувства были выдумкой?

Таль лег плашмя, так что они смотрели друг другу в глаза. Он коснулся ее лица широкой, теплой ладонью с длинными ловкими пальцами. Они прижимались к ее голове, слегка массируя кожу. Он смотрел прямо на нее, притягивая к себе своими черными глазами. Раньше никто и никогда так не смотрел на нее; это был один из самых напряженных моментов, которые она когда-либо испытывала.

— Скажи мне прямо сейчас, что это не кажется тебе реальным. Скажи мне сейчас, что ты не чувствуешь того же, что и я, и я выйду за эту дверь, — прошептал он.

Миша вскрикнула и, оттолкнув его, села. Вскочив с кровати, начала ходить взад-вперед.

— Я ничего не могу сделать правильно, — простонала она, запустив руки в волосы.

— О чем ты? — он выглядел сбитым с толку и тоже встал.

— У меня был план. Проклятый план! Я просто хотела почувствовать себя особенной, почувствовать, что кто-то хочет меня. Я не пыталась завести роман, я не искала тебя! — крикнула она.

— Хочешь сказать, это моя вина? — спросил он стальным голосом.

Она покачала головой.

— Нет. Боже, нет. Ты был самым удивительным… во всем.Ты — всё. Я хочу сказать, что недостаточно хороша для тебя, — подчеркнула она.

Она все ходила взад-вперед возле двери номера. Таль подбежал к ней и, схватив за руки, прижал к стене. Он посмотрел на нее сверху вниз, выглядяразозленным.