История моей измены

— Это было безумие. Одновременно ужасно и потрясающе, — начала она.

— Как вы встретились?

О, он шпионил за мной несколько месяцев, даже еще до моей поездки в Италию. Считал, что у меня отличные ноги, и, видимо, также считал меня глупой.

— В кафе. Я просматривала руководство, и ко мне пристал один жуткий тип. Таль появилась из ниоткуда и прогнал парня, — Миша улыбнулась воспоминанию, тому, как он держал ее руку, будто Миша его жена.

— Долго ты ждала, прежде чем переспать с ним? — спросила Лейси, очевидно, желая перейти к самому интересному. Миша откашлялась и слегка покраснела. Эта часть звучала не хорошо.

— Э-э, не совсем, нет.

— Серьезно!?

— Ага. Все случилось в первую же ночь. Мы разговорились, он был забавным. Мы пошли в бар отеля. Оказалось, что его. В баре он поцеловал меня. Потом поцеловал в лифте. В своем номере. Он… мужчина, перед которым трудно устоять, — усмехнулась Миша.

— Настоящее безумие! Не представляю тебя, целующуюся с кем-то другим, кроме Майка, — выдохнула Лейси.

— Знаю. Я тоже долго не могла этого представить.

— Что произошло дальше?

— Через пару дней мне пришлось вернуться в его гостиничный номер, потому что я…

— Нет, — прервала ее Лейси, — после того, как он поцеловал тебя. Ты, типа, набросилась на него?

Миша рассмеялась.

— Сначала, нет. Я увиливала. Все повторяла, что не могу, что не буду этого делать, меня трясло. Я была в горячке, а он, не знаю, почему, продолжал настаивать. Но, вау, этот мужчина не унимался. Мы чуть не занялись этим прямо в лифте, — хмыкнула Миша.

— Ух, как горячо.

— Ага. Затем в его номере, пока я все еще сходила с ума, он просто схватил меня и поцеловал. Понес в постель. Делал со мной такое… у меня до сих пор дух захватывает, когда я думаю об этом, — Миша задыхалась, обмахиваясь руками.

— Ты… — Лейси для выразительности жестикулировала руками.

Они были лучшими подругами, но нечасто говорили о своей сексуальной жизни, так что Миша удивилась. Но не смутилась. Таль фактически исцелил ее от множества запретов, связанных с сексом.

Жаль. Наконец-то я раскрепощена, вот только меня ни к кому не влечет.

— О, да, несколько раз. Он ублажал меня ртом, затем заставил меня вернуть ему услугу. Мы занимались сексом в постели, в душе, на балконе, по всему номеру. В ту ночь я кончала больше раз, чем за… не знаю, сколько лет? За всю жизнь, — выпалила Миша.

Лейси покраснела.

— Я знаю, что это неправильно, но звучит потрясающе, — прошептала она. Миша громко расхохоталась.

— Так и было. По крайней мере, до следующего утра. Потом я вернулась к себе, и до меня дошло, что я натворила. Я возненавидела себя, Лейс. Думаю, это еще одна причина, по которой я не могла остановиться. С ним я забывала себя ненавидеть, — пыталась объяснить Миша.

— Ты не должна себя ненавидеть. А теперь, выкладывай всё о своих сексуальных похождениях, — Лейси хлопнула в ладоши.

И Миша разговорилась. На самом деле, она умирала от желания рассказать о своем опыте. Она поведала Лейси о пляже. О туалетной кабинке в ресторане, о парне, наблюдающем за ними. О другом случае, когда Таль привязал ее запястья к изголовью кровати. Раньше ее никогда не связывали; это было потрясающе.

— Меня тоже никогда не связывали, — призналась Лейси.

— Попробуй. Не думаю, что ты разочаруешься.

— У тебя есть фотография этого бога секса?

Миша закусила губу. На самом деле, у нее была фотография Таля. Не известно, когда он это сделал, но где-то между тем, как покинуть ее, и ее отбытием из Стамбула, он проник в ее номер. Вложил ей в багаж пару фотографий.

Одно фото с его армейской службы, которое она видела у него дома, и еще одно. Про себя Миша называла его «любовь/ненависть». Любовь, потому что это было их совместное фото. Они шли по улочке Рима. На ней была фетровая шляпа и солнцезащитные очки, облегающая футболка и шорты. Миша всегда демонстрировала ему ноги. Таль обнимал ее за талию, цепляясь большим пальцем за шлевку шорт, а она прижималась к нему так, как ему нравилось. Таль улыбался, чуть склонив к ней голову. Она смотрела перед собой и тоже широко улыбалась. На этом великолепном фото был запечатлен период их влюбленности.

А ненавидела она его, потому что снимок был с камеры наблюдения. Потому что он был сделан без ее ведома. И она ненавидела его из-за надписи, оставленной Талем на обороте.

«Не забывай нас».

Она принесла фотографии Лейси, которая охала и ахала над ними.

— О, боже, Миша, он чертовски великолепен, — Лейси говорила так, будто вот-вот пустит слюни.

— Твоя правда. А голым он еще лучше, — заверила она подругу.

— Серьезно!?

— О, да. Просто вау.

— Как вау-вау?

— Как о-боже-он-такой-большой-что-может-во-мне-не-поместиться-вау.

Миша рассмеялась, а Лейси покраснела еще сильнее.

— Это… хм… это хорошо, — Лейси прокашлялась.