История моей любви

— Если ты не хочешь быть отцом, то сразу и прямо скажи мне об этом, понял?.. Я и одна его выращу, на ноги поставлю, человеком сделаю! Но если ты захочешь обмануть меня, чтобы лишнего шума не было, то есть сначала согласишься на ребенка, а потом — в сторону отвильнешь… Погоди, не отвечай, мне пустых слов не надо! Скажешь, когда сам поверишь, что правду говоришь. — Я открыла дверцу и вышла из машины, заплакала, задыхаясь от злости, досказала: — А если обманешь меня… — Захлопнула дверцу и побежала на трамвай: до завода оставалось еще четыре остановки.

Бежать надо было с полкилометра. И бежала я специально по проезжей части рядом с тротуаром, чтобы Игорь видел. И сначала еще ждала: вот сейчас он легко догонит меня на машине, вот сейчас!.. Но он не поехал за мной.

По душе мне моя работа. И по-мужски серьезная она, требующая терпеливого внимания и осмотрительности… И постоянных физических усилий, неподсильных обычной женщине… Да и какая-то особенная обстановка у нас на палубном монтаже строящегося судна; и работаю я вместе с мужчинами, сильными и спокойными; одним воздухом с ними дышу… В общем, прошло каких-нибудь полчаса или час, и я успокоилась, по-обычному целиком втянулась в установку якорного шпиля, который мы монтировали в ту смену. Только нет-нет да и вспоминала с тихой потаенной радостью: а у меня ведь будет сын, будет!.. И как-то машинально удивлялась, помню: чуть отодвинулся от меня неожиданно Игорь; и тот сладкий горячий туман, который этот месяц бродил во мне — и в голове, и в теле, подавляя остальное, — тоже будто слегка рассеялся. И я с облегчением уже видела, что мои мужчины по-всегдашнему улыбаются и разговаривают со мной, то есть по мне, значит, ничего не заметно, и сама я, значит, точно такая же, как и всегда, все в порядке!.. А Игорь?.. Люблю я его, конечно, и горько мне будет, если придется пойти на разрыв с ним, больно это… Вот как больной зуб, который, кажется, раскаленным гвоздем вонзается в самый затылок. Но одновременно и как тягучая тоска, похожая на ту, какая была у меня после смерти отца с мамой… Только переживу я и это, переживу, стиснув зубы, а сына своего не умертвлю, нет!.. И выращу его, и на ноги поставлю, когда в руках у меня — такая специальность, а вместе со мной — такие люди!..

И когда уже перед обедом забежал ко мне Кирилл, мой напарник по танцевальному дуэту в самодеятельности, чтобы договориться о выступлении в подшефной школе, я сразу же согласилась, и даже посмеялись мы с ним чему-то, как обычно.

А в обед в столовой меня нашла Люда Морозова, член нашего цехового комитета комсомола, просила войти в группу по разбору одного конфликта в общежитии. И я со всегдашней готовностью согласилась, конечно, мы даже кое-какие детали этого дела успели с ней обсудить.

После обеда мои мужчины курили и я сидела на палубе, с тихой радостью любовалась залитым огнями заводом, смотрела на подсвеченное ими небо да гирлянды огней и силуэты кораблей у причалов морского порта, — хорошо здесь!.. И немного даже удивилась, когда расслышала, как обеспокоенно спрашивал Лешу Степан Терентьевич о здоровье его матери Лидии Алексеевны: оказалось, что она уже две недели как в больнице, приступ стенокардии у нее опять, но инфаркта на этот раз, слава богу, нет, а я даже и не знала об этом!

Очень мне хотелось, помню, тут же сказать, что у меня будет ребенок. Я даже рот, кажется, уже разинула, но спохватилась, что не к месту это будет: ведь Лидии-то Алексеевне плохо!.. А потом и смутилась: стыдновато все-таки об этом говорить… И вообще стыдновато, да и к тому же я не замужем еще… И хоть казалось мне, что Степан Терентьевич временами внимательно поглядывает на меня, будто вопросительно ожидая чего-то… И если бы он спросил, я, конечно, сказала бы правду. Но ведь он мужчина, с бабьей неосмотрительностью не полезет в душу к другому, поэтому он так и не спросил. А сама я не решилась сказать.

Только когда мы все вместе вышли из проходной после смены, я почему-то никак не могла осмелиться поглядеть в ту сторону, где всегда стояла «Волга» Игоря. Просто шла и с пристальным интересом разглядывала дорогу под ногами. Пока не услышала подчеркнуто-безразличный голос Валерия:

— Тарасовы всей семьей сегодня нашу Анку встречают.

Подняла наконец голову: «Волга» стояла на своем обычном месте, Игорь сидел за рулем, а на заднем сиденье сквозь стекло виднелись лица Маргариты Сергеевны и Михаила Евграфовича. Кажется, я даже споткнулась, потому что тут же почувствовала надежно-сильную руку Леши, которой он взял меня за локоть. Мы по-прежнему шли так же ровно-неспешно, как и всегда после работы, и до машины оставалось еще метров двадцать; и я боялась предстоящего так сильно, что в голове у меня шумело, но на миг снова почувствовала то же вопросительное молчание нашей бригады, вдруг приостановилась и посмотрела: да, они глядели на меня и ждали. И я ответила:

— Тарасовы всей семьей приехали сегодня потому, что я перед сменой сказала Игорю: у нас будет ребенок.