История моей страны. Восемь удивительных рассказов о политике реформ и открытости

— Так в 1965 или в 1967 году? — настаивал я, поскольку это было принципиально. Указанная дата означала, что передача права на пользование землей крестьянам в деревне Цзаошу прошла на десять с лишним лет раньше, чем в той самой деревне Сяоган!

— Это точное время. Мы ручаемся, что у нас передача права на пользование землей крестьянам прошла намного раньше, чем у них!

— Намного раньше… Это потом в газете писали, как учиться у жителей Аньхой делить землю, а у нас землю разделили намного раньше!

Сельчане возбужденно говорили, перебивая друг друга, — ну конечно, у них передача земли крестьянам произошла намного раньше, чем в деревне Сяоган. Так на сколько лет раньше? Слова нынешнего секретаря деревенской партийной ячейки Ли Фанманя, возможно, были ближе всего к истине. Он сказал:

— Я был бухгалтером производственной бригады в конце 1966 — начале 1967 года. К этому времени уже несколько лет не работала наша деревенская столовая, построенная в «Три горьких года»[32]. Помню, что в 1964–1965 годах еды в деревне не хватало. Всей бригадой искали решение и пришли к выводу, что надо раздать по семьям все тридцать му сухих полей и разрозненные земли у подножья склона. Но это не помогло — продовольствия всё равно было недостаточно. Как быть? Решение напрашивалось само. Дело в том, что в деревне более семидесяти му полей общественной хорошей земли давали небольшой урожай, тогда как на частных тридцати му сухой земли урожайность была гораздо выше. Стало очевидным, что большие поля с хорошей землей засаживаются коллективно и не так добросовестно, как земли, розданные семьям, поэтому валовой сбор зерна производственной бригадой невелик, и его недостаточно, чтобы прокормиться народной коммуне. В итоге решили разделить и оставшиеся семьдесят му между крестьянами.

Вот оно что.

— Об этой ситуации не было известно наверху? — спросил я.

— Они знали. Коммуна знала.

— И всё-таки согласились делить?

— Как они могли согласиться? — сказал Ли Фанмань. — Это было самое безумное время «культурной революции», самые жестокие годы борьбы с капитализмом! Разве мы могли осмелиться идти против ветра и открыто делить землю?!

— Так как же вышли из положения?

— Расспроси наших старых кадровых работников. — Ли Фанмань указал на сидящего неподалеку старика. — Он был заместителем начальника большой производственной бригады и начальником трех бригад, он знает.

Кто-то сказал мне, что старика зовут Ли Вэньцзюнь. Я попросил его пересесть поближе ко мне и рассказать, как тогда делили большие поля. Старик улыбнулся:

— Коммуна не могла позволить нам раздел земли, потому что тот, кто покушался на большие поля, приравнивался к контрреволюционеру!

Поэтому мы их делили, используя названия мест для посадки семян рапса, мест кормежки свиней и другие названия.

— Что называется «местом кормежки свиней»? — не понял я.

— Это земля, на которой выращивают корм для свиней. Во времена лозунга «Учитесь сельскому хозяйству у Дачжая» наша деревня разводила свиней. Мы использовали при разделе земли названия для участков, соответствующие их назначению во время актуальности того или иного лозунга. Так и появились «земля с посадками семян рапса» и «места кормежки свиней»… — объяснил Ли Вэньцзюнь, простодушно улыбаясь.

Китайские крестьяне всегда были очень умными. Когда страдания жизни загоняли их в тупик, они творили на земле чудеса. И вообще история человеческой цивилизации во многом зависела от крестьян и их желания изменить свою судьбу. Сейчас Китай вошел в эпоху индустриализации и информационных технологий, и многие, похоже, забыли подвиги крестьян, а это неправильно.

— Во всём, что касалось маскировки нашего раздела земли и передачи ее крестьянам, мы использовали формулировки, характерные для текущего политического момента, — сказал Ли Фанмань. — Так, народная коммуна была основана на бригадах, и существовала трехступенчатая система собственности на средства производства[33]. В соответствии с этим мы сначала разделили каждую из трех производственных бригад еще на три части. Получилось девять небольших производственных бригад — это было одним делением. А производственные бригады, согласно всем официальным политическим установкам, были равнозначны и делились на семьи…

— Я не уловил смысл. — Хитроумные крестьяне сбили меня с толку.

Все громко засмеялись. Перебивая друг друга, стали рассказывать, что в их деревне изначально у всех была фамилия Ли, и в основном это представители одного рода. Поделившись на девять маленьких производственных бригад, они стали «бригадой отца и сына», «бригадой мужа и жены», «бригадой братьев», «бригадой родственников». Это делалось для оформления права пользования землей и для фиксации производственных заданий отдельным крестьянским дворам.

Это было и правда ловко придумано! Разумная и законная система передачи прав на пользование землей крестьянам соответствовала трехступенчатой системе собственности того времени…